Разрушительная ненависть
Шрифт:
Я покрепче вцепилась в сумку, уповая на лежащие внутри перцовый баллончик и электрошокер. Я одолжила их у Стеллы – она запаслась после недолгой, но ужасной истории со сталкером в прошлом году.
Как известный лидер мнений, она сталкивалась с изрядным количеством подонков, но этот парень перешел все границы. Он присылал отвратительные письма с подробным описанием того, что хочет с ней сделать, и отправлял откровенные фотографии – Стелла так испугалась, что обратилась в полицию. Они ничем не смогли помочь, но, к счастью, сталкер
Я единственная, кто знал эту историю, потому что мы жили вместе. Если бы Стелла не испугалась, что парень заявится к нам домой, она бы мне даже не сказала. У нее была дурная привычка держать проблемы при себе.
Двери лифта открылись.
Слава богу.
Мне нравился тунец; мне не нравился его запах вперемешку с потом и разными видами духов.
Я вышла в вестибюль, мечтая вернуться домой и съесть очередное ведро мороженого. За последнюю неделю я поглотила столько «Бена и Джерри», что удивлялась, как еще влезаю в одежду.
Я почти добралась до выхода, когда меня остановили два слова:
– Привет, Рыжая.
У меня участился пульс – это прозвище, этот голос, здесь…
Нет. Не может быть.
Разум снова сыграл со мной злую шутку. Джош не мог приехать сюда после того, как обошелся со мной вчера.
Несколько человек прошли мимо, бросая на меня странные взгляды. Я приросла к мраморному полу, и мне хотелось пошевелиться. Правда хотелось. Но тело отказывалось подчиняться, и мне оставалось только смотреть на выход, одновременно желая добраться до него и радуясь, что я навсегда останусь в пузыре заблуждений.
Что, если это он? Что, если он здесь? Что, если…
Тень пробежала по залитому солнцем полу, и передо мной появилась фигура, закрыв собой выход.
Я медленно скользнула взглядом по обтянутой футболкой груди, широким плечам и напряженной челюсти и встретилась глазами с Джошем.
Сердце скулило, как раненое животное, жаждущее утешения от единственного человека, способного его дать.
– Кажется, ты меня не услышала. – Он засунул руки в карманы. Брови нахмурены, в глазах беспокойство, но на губах играет робкая улыбка. – Как прошел тест?
– Нормально.
Я не понимала, что происходит. Слишком сюрреалистично.
Джош казался совершенно другим человеком, чем вчера, и я имею в виду не только характер. Аккуратный доктор исчез; его место занял кто-то более грубый и утомленный жизнью. Щеки и подбородок покрывала щетина, кожа побледнела, а волосы выглядели так, словно он провел по ним пальцами тысячу раз.
Его глаза наполнились сожалением, и у меня внутри все упало. Он мог сожалеть только об одном…
Не думай об этом.
Я прикусила щеку, и рот наполнился медным привкусом. Нельзя питать надежды, он их снова разрушит.
–
– Говори прямо здесь. – Я незаметно вытерла ладони о бедра. Рубашка прилипала к телу, несмотря на ледяные порывы кондиционера, и каждую секунду кожа то нагревалась, то охлаждалась.
– Хорошо. – Джош не стал спорить и кивнул в сторону бокового коридора. – Давай хотя бы уйдем с дороги, пока нас кто-нибудь не сбил. Юристы – довольно агрессивны, а начинающие – тем более.
Показалась тень его ямочки.
Я почувствовала, что таю. Из трех вещей, по которым я скучала сильнее всего, ямочка находилась на втором месте, после поцелуев и перед игривыми оскорблениями. Но если внутри бушевали эмоции, внешне я оставалась неподвижна. Не могла заставить себя улыбнуться, хоть убей.
Ямочка Джоша исчезла, и он снова тяжело сглотнул.
Каким-то образом я заставила себя переставлять ноги. Мы молча дошли до коридора, и Джош дергал дверные ручки, пока одна не открылась. Там оказался пустой кабинет. Никакой мебели, только доска и синий ковер. Было так тихо, что я слышала каждый удар своего сердца.
Я зашла внутрь, потирая между пальцами рукав шелковой блузки и пытаясь обрести покой в этом бессмысленном, знакомом жесте.
– Что ты здесь делаешь? У тебя нет работы?
– Я поменялся сменами, чтобы взять выходной. – Джош запер за нами дверь и пристально посмотрел мне в глаза. От его внимания под кожей загудело тепло. – Хотел убедиться, что с тобой все в порядке.
Растерянность, усталость или все вместе вырвали из горла ржавый смешок. Он прозвучал странно – словно двигатель автомобиля, заглохнув, ожил после недели простоя.
– Со мной все в порядке, но вряд ли ты взял выходной и пришел на мой экзамен только для этого. – Грудь пронзила знакомая боль. – Ты осматривал меня вчера. Ты знаешь, как у меня дела.
– Кстати, об этом. – На лице Джоша больше не осталось и намека на улыбку. – Прости, если я выглядел… отстраненным.
Я пожала плечами небрежно, насколько могла.
– Ты врач. Ты профессионально выполнил работу. Это все, о чем можно желать.
– Я не просто твой врач, Джулс.
В легких не осталось воздуха.
– Еще ты брат моей лучшей подруги.
– Больше. – Он сделал ко мне крошечный шаг, и я инстинктивно шагнула назад.
Я подняла подбородок, стараясь не плакать. Я уже пролила из-за него слишком много слез.
– Уже нет.
Никто так не принимает мой член. Это твое лучшее качество.
Сколько раз я ни повторяла его слова, они причиняли ужасную боль.
Когда человек видит в тебе все лучшее и худшее, он точно знает, на какие кнопки нажимать, какие слова ранят сильнее всего.