Разум
Шрифт:
Нельзя воздействовать на форму и при этом не затронуть сознание, точно так же, как всякое изменение сознания непременно отобразится в форме. Их взаимное отслеживание настолько тесно, что сознанию вменено в обязанность самому строить себе же тело каждый раз для очередного воплощения. По людским представлениям тело взращивается родителями и в момент рождения в нём вспыхивает некоторое даже не сознание, а всего лишь мысль, как признак рассудочности. Затем при взрослении мысль дорастает до разумности, тело мужает, и так совместно разумность и тело образуют со временем земного человека. Но что значит это вспыхивает? Его раньше нигде не было и только в нужный момент оно из ничего вдруг превращается в н'eчто и даже конкретное проявление. Или данное нечто порождено материей–телом? Или же оно прибыло откуда–то со стороны, тогда с какой именно? В последнее время делаются отчаянные попытки приписать обеспечение жизненности генному материалу. Но и в нём виновника разумности ищут исключительно в вещественно–молекулярном нагромождении химических соединений. Пока в людском обиходе нет даже намёка на прояснение тайны рождения разумного существа.
Начнём сначала! Если в мироздании установлена жесточайшая связь сознания и формы, то
Значит, не только нет конструктора чужого тела, но его и быть не может в силу запрета на отклонение от своей предначертанной линии роста. Остаётся одно: всякий самому себе тело строит сам. Перипетии такой работы изложены в книге миры 31, здесь отметим только суть. Рождение, т. е. переход в наш мир, происходит каждый раз, когда сущность нематериального мира входит в неразрешимые противоречия с тем миром. Это значит: она настолько далеко отклонилась от предначертанного роста, что никакие исправления тамошнего поведения не могут вывести заблудшего на ему уготованный путь. Необходимо коренное изменение его взглядов. Но такое выравнивание не может происходить без отягощений. Мало того, что пребывание в материи само по себе является тяжёлой ношей, так дополнительно к ней налагаются особые страдания, связанные с необходимостью выполнения длительных и рискованных мероприятий по подготовке перехода, осуществлению самого перехода и дальнейшего становления в ранге человека. Такие тяготы не являются необходимыми. Можно было бы процедуру рождения представить менее болезненной, но в мире принята именно такая линия наказания за неспособность самостоятельно направить себя же на собственный путь. Если бы существо, находясь в мягкой форме, сумело бы так выстроить личное оразумление, чтобы избежать конфликта формы и содержания, т. е. самостоятельно научилось самостоятельности, то не возникла бы ситуация крайнего насилия для принудительного возвращения на свой путь через страдания особого накала. И тогда персона проходила бы отмеренное ей в условиях, где беды не превосходят уровня неотягощённого развития. Как видно из структуры пространства 31, последний вариант в начальных мирах от нулевого до объёмного включительно, невыполним, поскольку на этих этапах ещё нет полного осознания себя. Потому вплоть до кварома материя служит полигоном научения и той резервацией, в которой инициативные и дерзкие, но мало понимающие природу, проходят курс образумливания. После кварома существа уже в значительной мере осознают себя, они не позволяют себе роковых отклонений, а для исправления некоторых отходов нет необходимости применять столь тяжкие меры, как переход в твердь. Материя в её людском представлении становится ненужной и её за пределами трёхмерья нет. Там остаётся только нематериальная материя, т. е. такое условно плотное пространство, которое пригодно для изготовления мягких форм.
Тяготы рождения–воплощения призваны отложиться в сознании как особо болезненная линия бытия. Муки на пути перехода в плоть должны выстроиться в самостоятельную доминанту поведения, связанную с исключительными наказаниями за недопустимые действия. Постепенно на протяжении длительного восхождения эти муки прочно отобразятся в содержании существа и образуют устойчивый рефлекс боязни смерти. Это защитная эмоция, уравновешивающая безрассудность и неоправданный риск. Если удовлетворение желания связано с гибелью, то напоминание о смерти и связанных с нею бедах позволяет соотнести стоит ли желать, коль можно умереть? Без такого предостережения умирать пришлось бы по пустякам. Умирать надо тогда, когда не умереть невозможно.
Итак, существо, изгоняемое из мягкого мира, сначала выискивает в поднебесном окружении двух существ разного пола и инициирует между ними чувство, которое люди называют любовью. Взаимное увлечение этой эмоцией приводит к соитию с последующим зачатием, беременностью и взращиванием эмбриона. Но эмбрион не образуется, если не соединятся в творческом порыве сущности уже имеющие плотное тело. Чтобы они всё же соединились, необходимо вмешательство до сих пор нематериального существа, готовящегося к воплощению в материю. Этот момент надо подчеркнуть особо: невозможно рождение без наличия того, кто намерен родиться. Именно ему, приходящему в плоть, только и дано знать, каким должно быть тело для удовлетворения потребностей собственного сознания. Под эти знания он подбирает будущих родителей, пригодных для создания телесной заготовки в виде эмбриона, в росте которого он так же принимает непосредственное участие. И как только агрессивно растущий эмбрион достигнет состояния готовности принять в себя своего хозяина в виде воплощающегося сознания, происходит совмещение сознания и тела, что знаменует начало прохождения ребёнка по родовым путям женщины. Первый крик рождённого сигнализирует о стыковке обоих миров и первых мгновениях человеческой жизни. По мере возмужания тело–заговка под творческим воздействие сознания преобразуется в собственное тело и будет служить инструментом познания природы всю земную страду эпизодического поселенца планеты. Спустя некоторое время у него возникнет очередной конфликт развития, при котором тело станет непригодным для дальнейшего роста сознания и оно, сознание, откажется от изношенного обменного материала. Через процедуру земной смерти оно войдёт в процесс рождения в мягком мире, и тот нематериальный приют получит нового жильца. Так завершается один виток движения по мирам. Общее число похожих витков неисчислимо. Но их количество ещё больше возрастает для тех персон, которые знания подменяют мнением, которые стремятся потрясать вместо того, чтобы понимать и уважать.
Описанная процедура рождения не имеет масштаба. Она действительна для зарожденца, вируса, растения, животного, людей и тех, кто выше, что подчёркивает единство законов мироздания для всего существующего. Вместе с тем это же свидетельствует и об относительном равенстве объектов мира,
Рождается уже составная сущность. Один человек как существо, составлен из множества других существ, собранных в целостную конструкцию с названием организм. В нём нет такого органа, который имел бы только плоть. В обязательном порядке, помимо плоти, имеется сознание этого же органа. Вместе они — плоть и сознание — образуют личность, местом обитания которой является внутренняя среда целостного организма. Там проживают голова, сердце, лёгкие, почки, печень … и далее по анатомическому учебнику. По отношению к человеку, выступающему в качестве общего или же причины, все органы принимают статус менее развитых персон и соответствуют рангу частей или следствия. Каждая часть первого уровня подчинённости так же является общим–причиной для своих частей–следствий и так вглубь, и вдаль мира пока стерпит разум. Получается, что человек — это густо заселённое общежитие для проживания мириад индивидуальностей. Все они себе на уме и тратят жизни свои на оразумление. Цели у всех одинаковые, законы–пути их достижения также одинаковые, а вот предназначение разное в силу запрета на одинаковость. Как же им пощадить один другого, как им не впасть в круговую войну, как не пропитаться вечной ненавистью к докучливым соседям? Как выжить самому и обеспечить жизнь другим? И во имя чего столько мытарств?
Теперь представим, что была бы возможность непосредственно одному сознанию влиять на другое. Вспыхнула бы немедленно истерика подавления и навязывания своего приоритета. Цепочечное уничтожение пополнило бы залежи праха, а о нашем мире некому даже было бы опечалиться. Мир свалился бы в небытиё. Однако он есть, значит, разрешение трагичной ситуации найдено!
Основой для примирения выступает непоколебимое уважение к индивидуальному предназначению и к самостоятельности оразумления. Основой же для этой основы является понимание недопустимости произвольных выходок, противоречащих причинным отношениям в данной структуре. Если запрещённые поступки убрать, то оставшиеся образуют разрешённую область выбора, в пределах которой приложима собственная свобода. У каждого существа есть два ориентира — личное назначение и набор возможных действий. Какое бы сочетание их ни взять, все они приведут к развитию в рамках уготованной судьбы, но скорость оразумления и сопутствующие страдания окажутся разными. На этом этапе вступает в силу важнейшее условие выбора пути: должен быть предпочтён тот вариант, на котором ожидаются наименьшие мучения, приходящиеся на единицу поумнения. Такое соотношение обеспечить весьма непросто. Наиболее трудно оно достигается в начальных мирах, потому там быстрее создаётся обстановка гибели. Это приводит к частым перевоплощениям и, в итоге, к заметному сокращению жизни в каждом из них. Но переход — это преднамеренно созданный интервал страданий и чем больше переходов, тем сильнее личность нагружается муками. На Земле, например, мучения представляют главную примету людской популяции. Это служит косвенным предостережением о неверно выбранном пути развития. При отсутствии выравнивания вся громада ложных умников скроется за горизонтом бытия. В конце кубического мира и в старших областях по мере осознания себя оптимальный выбор будет даваться легче, что приведёт к удлинению жизни и к снижению страданий: соответствие себе через понимание себя есть источник благости.
Как же индивидуальность и правильность выбора совмещаются в пределах целостного объекта? Для ориентации собственных составных частей–органов, общее, оно же причина, формирует свою внутреннюю среду. В ней находит отображение полное мировоззрение сущности–общего касательно принципа построения структуры общего, состава этого общего, соподчинённости элементов и назначение каждой из частей. Всё! Дальше, чем сформировать внутри себя среду обитания для всего семейства своих частей, общему хода нет! Образовав среду, он тем самым на понятном языке причинных отношений объяснил проживающим совместно с ним существам, каким и кем является он сам как глава семейства, какие его намерения и возможности, что ожидает от каждого жильца и прочие весьма многочисленные сведения. И впредь его заботой будет скрупулёзное обеспечение заявленных обещаний, используемых составным населением в качестве божественного дара, данного им в их же ощущениях. Если общее вздумает, вдруг, изменить направление деятельности одного, нескольких или всех органов, то ему, в связи с запретом на прямое вмешательство в работу частей, придётся целенаправленно так преобразовать собственную среду, чтобы вынудить органы или сориентировать их, или попросить их, или подсказать им необходимость принятия новой концепции бытия. Если весь организм дружно перестроится, то существо–общее получит прирост разумности без особого напряжения. При сопротивлении отдельных или многих органов возникнут явления, сходные с болезнью. В случае неподчинения частей, сущность гибнет.
Возникает особо драматическая ситуация. Общее не может существовать без поддержки частей. Но, будучи причиной, оно по неразумности своей в состоянии задать невыносимые условия для частей, и те окажутся вынужденными отклониться от своего назначения. Если отход будет таким сильным, что станет недопустимым, то они погибнут сразу. При менее трагичном нарушении возникнет болезненное перерождение частей, что приведёт к отклонению от своего пути уже само общее–причину. Если хватит прозорливости и общее сможет–успеет восстановить потерянное равновесие, то через страдания существо останется в прежнем воплощении. Часто, в силу инерционности жизненных процессов, на исправление дерзкого незнания недостаёт времени и особь погибает. Ошибка монарха исправляется головами челяди. Части, охраняя судьбу, предпочитают умереть от насилия, нежели навлечь на себя беды уклониста.
Как же ведут себя части–следствия? Для них среда олицетворяет жизненное пространство. Чего–либо, кроме среды, у них нет и никогда не будет. Они сформировали себя такими, какие есть, под воздействием конкретной среды, будут находиться в ней и всякое их благополучие станет определяться именно данной средой. Исходя из обязанности соответствовать своему назначению, всякая часть черпает из окружения потребные ей вещества. Одновременно с потреблением она вносит туда продукты своей жизнедеятельности. От этого среда непрерывно меняется, что сказывается на остальных участниках общности. Совместное влияние всех частей на среду может так её изменить, что она перестанет соответствовать интересам общего, породившего данную среду. Снова возникает конфликт развития в рамках целостной сущности–особи.