Разведка продолжает поиск
Шрифт:
Уже отбили первые атаки, однако кое-где гитлеровцы просочились через наши рубежи, на отдельных участках и мы успешно контратаковали — захватили участки их передовой. Вырвавшиеся вперед как партизанские, так и вражеские группы отчаянно отбивались.
Вскоре с передовой по вызову комбрига примчался Павел Гаврилов. Даже перед командирами он не прятал свой кудрявый белесый чуб, который топорщился над черными колечками кубанки, наискось перечеркнутой алой лентой. Еще до войны, встречаясь на вечеринках или спортивных состязаниях в Шумилино, я всегда любовался этим веселым танцором, парнем-красавцем с залихватским чубом, выглядывавшим из-под кепки,
— Как дела, Гаврилов? Мины есть? — спросил комбриг.
— А что это за подрывник, ежели он без мин, без тола? — заулыбался наш весельчак. — Есть, конечно, товарищ комбриг.
— Подойди поближе, — Николай Александрович склонился над «двухверсткой», недавно полученной в штабе соединения, но уже изрядно истрепанной. — Вот, видишь, Быстрики, а это Глыбочка. Тут, — комбриг ткнул тупым концом карандаша в карту, — и заминируешь. Да так, чтобы ни один черт не прополз.
— Есть заминировать, чтобы ни один черт не прополз! — лихо козырнул Гаврилов, и комбриг не сдержался, улыбка расслабила его суровое, волевое лицо.
Получили такие же задания подрывные группы всех отрядов, каждая в районе своего участка обороны. «Пэтээровцев» тоже разместили на главных дорогах, которые вели к партизанским рубежам, выдали им побольше боеприпасов и гранат.
Командир подрывников нашего отряда Павел Николаевич Гаврилов вместе со своими товарищами ушел на задание сразу же, как только отыскал ребят на линии обороны. Сначала я с группой разведчиков были у них за проводников, а потом, когда партизаны минировали полотно, мы лежали в засаде и охраняли их.
Павел Гаврилов, Владимир Сидоров и даже Степан Козлов (он был старше других по возрасту) работали хотя и осторожно, но сноровисто и быстро. Не впервые им минировать дороги. Сколько на их счету взорванных мостов, крупных диверсий на железной дороге!
Успели как раз вовремя. Только подрывники замаскировали фугасы и мы все отползли на линию обороны, как на большаке со стороны Быстриков показался танк. Немного не дойдя до заминированного участка, он остановился, хищно повел стволом и трижды выстрелил из орудия. Снаряды разорвались с недолетом и перелетом. К тому времени пехота приблизилась к нему, и бронированная машина, строча из пулеметов, рванулась вперед. Пехотинцы побежали следом, стреляя на ходу из автоматов по нашей высотке.
Но тут железную громаду, низвергавшую огонь, вдруг вздыбили черно-бурые столбы, одновременно вырвавшиеся из-под гусениц. Рвануло так, что даже нам, стоявшим в траншее, заложило уши.
Солдат, бежавших за танком, вмиг смела взрывная волна, задние еще по инерции выскакивали вперед и падали на убитых. Случившееся ошеломило гитлеровцев. Да и было отчего растеряться: мощный фугас, заложенный подрывниками Павла Гаврилова, развалил танк буквально на части. Валялись убитые, истошно кричали изувеченные и раненые.
Наша оборона выжидающе молчала. Затем раздались властные команды, солдаты нехотя разомкнулись в цепь и, открыв беспорядочный огонь из автоматов, пошли на высотку. Но, лишенные надежного броневого щита, они залегли сразу же, как только партизаны дружно открыли огонь из траншеи и пулеметных гнезд. Гитлеровцы лежали в лощине, были видны как на ладони, и наш прицельный огонь вскоре заставил их отползти, а затем и отступить на исходный рубеж, в Быстрики.
В тот день на нашем участке враг так и
Зато в полдень разгорелся жаркий бой у соседей — на левом фланге обороны нашей бригады. Когда там успокоилось, из штаба прискакал посыльный и передал недобрые вести. Крупное вражеское подразделение прорвало партизанскую оборону и вышло к берегу Западной Двины. В результате мощного вражеского удара от бригады оказались отрезаны и блокированы три отряда — имени И. В. Сталина, имени М. И. Кутузова и имени В. И. Чапаева. Как они ни старались удержать противника и не дать ему выйти к Двине, ничего не получилось. Силы и вооружение были слишком неравными.
Теперь и мы — четыре отряда вместе со штабом бригады — должны были занять новую оборону по линии Усвица 2-я, Кисели, Муравец, Белаши и по опушке леса возле деревни Антуново. Здесь и нашел нас посыльный. Комбриг Сакмаркин вызывал к себе командира и политрука разведки нашего отряда.
К тому времени, когда мы прискакали в штаб бригады, там уже был подготовлен план, разрабатывались отдельные детали. За столом над картой склонилось трое: сам комбриг, комиссар Антон Владимирович Сипко и начальник штаба Всеволод Григорьевич Александров, только что назначенный вместо погибшего в бою Александра Кузьмича Изофатова. Сакмаркин пригласил нас присесть и изложил суть предстоящей операции. После всестороннего анализа командование пришло к выводу, что наиболее подходящее место для прорыва и соединения с блокированными отрядами — под Антуново. Противник, заняв тут оборону на опушке лесного массива, еще не успел как следует укрепиться. Конечно, враг тоже не дурак, понимал, что скорее всего оторванные отряды попытаются соединиться с основными силами бригады именно здесь, под Антуново, и скрыться в ближайшем лесу. Но к ночи гитлеровцы не смогут укрепить по-настоящему свои позиции, да и не станут они вгрызаться в еще замерзшую землю. К тому же окопы и траншеи сразу же зальют талые воды.
— Значит, позиции фашистов будут располагаться в снежных окопах, считай, наверху, — улыбнулся комбриг. — Ни перебежать, ни сосредоточиться. Выскочи фашист, и он — под пулей… Не беда и то, что враг, возможно, догадывается, где будут прорываться наши «окруженцы». Но мы сделаем вот что…
Николай Александрович неторопливо и четко рассказал о задуманном. Четыре отряда подойдут в лес под Антуново со своей стороны, а три отрезанные — с противоположной и по сигналу одновременно ударят по снежным позициям противника.
Но прежде надо проникнуть к окруженным, передать план операции, сообщить условный сигнал начала прорыва. Вот для этой цели Сакмаркин и вызвал нас.
— Вы, Попов и Федотов, берите сколько нужно людей, какое угодно оружие, — сказал комбриг, — но прорвитесь к отрезанным отрядам. От вас зависит многое, почти главное — установить связь, согласовать действия. Ясно?
Когда мы вышли из штаба, на линии обороны по-прежнему слышалась вялая перестрелка. Только слева, у Западной Двины, заливались пулеметы, глухо ухали мины. Да, нелегко там нашим ребятам. Вот и теперь сами пробуют вырваться из западни. Но не могут. И вовсе не догадываются, что здесь уже готов план, как помочь им прорваться сюда, к нам…