Разведка продолжает поиск
Шрифт:
Около часа обрабатывали самолеты вражеские позиции. Впечатляющая картина! Мы были так возбуждены, что бросились бы добивать гитлеровцев, если бы не разлившаяся от весеннего паводка Дива. В ту ночь она не стала нашей союзницей.
Постепенно наступила тишина, удалились и самолеты. Гитлеровцы молчали, не отзывались их пулеметы, пушки и минометы. Только изредка вспыхивали ракеты. Молчали каратели и на рассвете, и весь следующий день.
Утром на совещании Фидусов сообщил, что бомбовые удары авиация нанесла также и на других участках, но больше досталось позициям врага, противостоящего нашей обороне. Здесь было направление главного удара фашистов на Ушачи — партизанскую
На этом же совещании присутствовал и Антон Владимирович Сипко. Он внес предложение придерживаться прежней тактики: мелкими группами просачиваться в тыл противника, вести разведку и бить гитлеровцев из засад. Все согласились с комиссаром бригады, однако свои действия надо было согласовать с комбригом.
Только через день зашевелились гитлеровцы: начали обстреливать нас из пулеметов. Но артиллерийская батарея так и не отозвалась, хотя изредка били два миномета. Разведчики определили, что вражеских солдат здесь стало меньше. Безусловно, часть их погибла во время бомбового удара. Но если противнику прислали пополнение, оно должно было быть по своей силе и вооружению равным прежнему, державшему позицию накануне бомбежки. Может, враг, получив здесь отпор, концентрировал свои силы в другом месте, чтобы там пойти на прорыв обороны партизанского края, а потом ударить нам в тыл?
Со своими предположениями мы с Поповым пошли на КП. Когда изложили эти соображения, все задумались.
— А знаете, вы правы, — сказал наконец Фидусов.
— Большую часть фашистов не могла уничтожить авиация, — отозвался комиссар и пояснил: — Они же фронтовики, значит, на своих позициях предусмотрели и защиту от бомбежек. Безусловно, передислоцировались.
— И я с этим согласен, — произнес Александр Галузо, заместитель командира отряда по разведке. — Такие случаи уже бывали. Просто замаскировались бомбежкой. Значит, надо немедля сообщить в штаб бригады, пусть перепроверят через свою разведку. Да и настало время нашей разведке пойти в тыл. Понаблюдать, что делает враг.
Галузо и Фидусов тут же отправились в штаб бригады. Вернулись довольно скоро. Оказалось, что такие предположения поступили и из других отрядов. Поэтому Н. А. Сакмаркин приказал отправить разведку нашего отряда в поиск под Уллу. Не только разведать намерения врага, но, по возможности, провести засады, нанести удары по фашистам в их же тылу.
Перед выходом мы с Иваном Поповым зашли на КП. Там вместе с командованием и разработали маршрут к Улле. Решили следовать тем же путем, которым пришли в Гомель, — по Придвинью. Здесь, по-над берегом Западной Двины, раскинулись леса. Идти же напрямик опасно — открытая местность, если обнаружат, уйти от погони не так просто.
В ту ночь уходили с таким же заданием группы и из других отрядов.
Перед вечером вся разведка отряда и три пулеметчика: Таджат Маркосян, Саша Захаров и Володя Иванов — вошли в деревню Гомель.
Почему пошли всем составом да еще с тремя пулеметчиками? Конечно, для обычного, рядового поиска такая группа ни к чему: чем больше бойцов, тем больше демаскировки. Нам же надо было устроить одну-две засады или напасть на какой-нибудь небольшой гарнизон, а с малым количеством партизан это трудно сделать. Мы и так «экономили» в бойцах: пулеметчики шли без вторых номеров. В бою они отлично действовали и за себя, и за помощников. Но во время марша мы все по очереди помогали им нести тяжелые диски. Конечно, сам пулемет тяжелее, но никогда партизан-пулеметчик не передаст свое грозное оружие в другие руки. И это понятно: в любой миг можем наскочить на вражескую засаду. Патроны и гранаты, которые, собираясь на задание, «подчистили»
Вел группу Александр Иванович Галузо — заместитель командира отряда по разведке. В отряде в основном он ведал связными и подпольщиками. У него имелись надежные люди и в Улле, и в других вражеских гарнизонах. Александр Иванович вместе с командиром отряда и начальником штаба всегда обобщал наши разведданные (а если требовалось, перепроверял их через своих людей) и переправлял в штаб бригады. Он был старше меня лет на пять-шесть, но по приобретенному опыту все разведчики считали его «стариком», уважали за умение правильно оценить данные, добытые нами во время поиска, за рассудительность и такт в отношениях с подчиненными.
Одет командир в белый, самодельной выработки полушубок, сшитый местным портным. Меня так и подмывало посоветовать: запачкайте, Александр Иванович, свою одежонку, больно она приметная, демаскирует. Но промолчал, еще обидится. И в то же время без полушубка не пойдешь: ночи холодные. Однако, забегая вперед, скажу, что во время поиска из-за одежды командира группы мы не имели неприятностей. Более того, Галузо почти все время шел впереди, и белесые очертания его полушубка являлись для нас своеобразным ориентиром.
В Гомеле сделали небольшой привал, подогнали походное снаряжение, перекусили. Затем я провел беседу с жителями, точнее политинформацию. Рассказал о положении на фронтах, о том, как защищаем рубежи нашего партизанского края. Особо остановился на задачах, которые нам предстояло выполнить, важности их решения не только для нашей бригады, но и для всех, кто находился теперь на своих участках обороны, для гражданского населения, спасавшегося от карателей в нашем тылу, для сотен больных и раненых, находившихся при бригаде и в партизанской блокированной зоне.
Чтобы побыстрее войти в леса Придвинья, Галузо повел группу на Туржец. Как всегда, впереди шли два человека, по сторонам — боковое охранение, в центре — пулеметчики и остальные разведчики. В деревню не стали заходить. По взлетавшим осветительным ракетам и изредка доносившейся пулеметной стрельбе поняли, что там находятся гитлеровцы. Зато перед Туржецом начинался сосновый лес, и мы нырнули под спасительные деревья.
Передвигаться ночью в лесу не просто. Но мы чутьем угадывали, как шагнуть, чтобы не наскочить на ствол, не поцарапать ветвями лицо. Такое со временем удается каждому, кто несколько раз побывает в ночной разведке. Правда, идти приходится в постоянном напряжении. Теперь же шли с трудом еще и по той причине, что снег в лесу превратился в кашицу. Мы старались выбирать более высокие места.
В Богородицкое и Антуново тоже не заглянули. Гитлеровцы и здесь себя обнаруживали: пускали ракеты, били по опушке трассирующими пулями. Стреляли, конечно, для острастки, для собственной смелости.
Мы твердо решили всячески уклоняться от стычек, пока не выполним главное задание — разведать улльский гарнизон и движение по дорогам, ведущим в партизанскую зону. Затем на обратном пути где-нибудь сделаем засаду или устроим переполох в какой-либо деревне.
Однако чуть не выдали себя. А получилось так. Была полночь, мы шли по лесу. И вдруг впереди среди деревьев мелькнул огонь. Знали, что здесь не должно быть ни деревни, ни даже лесничовки. На мгновение замерли и осторожно, чтобы даже сучок не хрустнул под ногой, двинулись вперед. Подкрались к небольшой прогалине. На ней пылал костер, весело постреливая искрами. Вокруг костра сидели гитлеровцы, о чем-то переговаривались, смеялись.