Развеянные чары
Шрифт:
И вся ее прошлая жизнь — тоже.
Это пугало Линду более всего, внося разлад во всю ее систему мироздания.
Коннор лениво приоткрыл один глаз и сонно поинтересовался:
— Что-нибудь нужно?
— Да. Где стиральная машина? И где взять чистое постельное белье?
— Прачечная сразу за кухней. Белье в комоде, в коридоре, где спальня. Помочь тебе застелить постель?
— Нет, спасибо.
Это вырвалось слишком поспешно, Линда даже удивилась своему испугу. Вопрос прозвучал вполне невинно, вернее,
Она неоправданно долго возилась со стиральной машиной, затем долго и придирчиво выбирала постельное белье, а потом целую вечность стелила его. Только плюхнувшись на чистые простыни, пахнущие свежестью, она почувствовала облегчение, почти радость. Абсолютно нелогичную. Впрочем, женщина, с утра пораньше потерявшая память, имеет право быть нелогичной. Линда неожиданно улыбнулась и громко сказала:
— Вот так. Это изгонит тебя отсюда, Коннор Брендон.
Она лгала себе. Незримо Коннор Брендон лежал рядом, в ее постели.
Она неожиданно для себя задремала и так же внезапно проснулась, каким-то шестым чувством ощутив приближение человека, мысли о котором не оставляли ее даже во сне. Стук в дверь заставил Линду едва ли не подпрыгнуть на месте. Она заметалась по комнате, торопливо надела купальный халат, потом подошла к двери и распахнула ее. Коннор стоял на пороге, слегка улыбаясь и глядя на нее сверху вниз до отвращения понимающим взглядом. Линда проглотила комок в горле и выдавила:
— Да, Коннор?
— Я подумал, не хочешь ли ты чего-нибудь выпить?
— Ты собираешься меня подпоить?
И прикусила язык, но было уже поздно. Господи, что за чушь она несет!
Брови Коннора взлетели вверх, а улыбка стала шире и ехиднее.
— Я имел в виду кофе, а ты?
Простой здравый смысл подсказывал: им предстоит прожить здесь вместе целую неделю, так не стоит ли наладить легкие дружеские отношения, вместо того чтобы постоянно язвить и подкалывать друг друга? Глупо искать в каждом его слове двойной смысл, а в каждой фразе непристойный намек. Коннор Брендон достаточно интеллигентен, чтобы обойтись без этого.
Она вздохнула и произнесла почти спокойно:
— С удовольствием выпью чашку чая. Потом думаю пойти прогуляться.
— Что ж, почему бы и нет.
Пока чайник закипал, он показал ей подсобные помещения, заметив, что она может пользоваться всем, что ей может понадобиться. Линда с любопытством рассматривала книжные полки, на которых стояли книги по истории, религии, бизнесу, а также богатая коллекция классической литературы.
— Широкий выбор, хотя несколько эклектичный.
— У меня разнообразные вкусы. Куда хочешь пойти? До противоположной стороны острова около получаса бодрой ходьбы, но если не взбираться на холм, то кружная дорога займет у нас еще минут двадцать.
— Ты вовсе не обязан идти со мной.
— Да, но тебе понадобится
Вероятно, именно так жмурится сытый лев, прихлопнув тяжелой лапой загнанную «про запас» антилопу.
— Что ж, спасибо.
— Не за что.
Меняя туфли на кроссовки, Линда сердито думала о том, что у Коннора, судя по всему, имеется какой-то скрытый план. Ее не на шутку тревожил какой-то странный холодок, мерцавший в глубине насмешливых золотистых глаз.
Чай пили на веранде. Линда честно пыталась расслабиться и радоваться тишине и покою, пению цикад и шороху волн, аромату цветов, солнцу, небу… Но что-то ей мешало.
— У тебя есть солнечные очки? А панама? Надень обязательно.
— Разумеется.
Она сказала это легко и небрежно, хотя на самом деле понятия не имела, есть ли у нее очки и панама. Как будто ничего не произошло. Как будто она все помнит. Как будто она не занималась любовью с этим мужчиной и они просто знакомые.
— Как пойдем? По берегу или через холм?
— Давай через холм.
— Хочешь убедиться, что это действительно остров?
Она улыбнулась.
— Конечно.
— Умная девочка. Вот за это ты мне и нравишься. Стальная воля и холодный разум.
— Я думала, ты скажешь, что у меня мужской ум.
— А тебе уже приходилось такое слышать?
— Думаю… да. Но не помню.
— И тебе это нравилось?
— Я не считаю, что это подходящий комплимент для женщины. Когда так говорят, подразумевают, что обычно женщины умом вообще не обладают.
— Да нет, просто они думают по-другому.
— Почему ты в этом так уверен?
— Потому что правила устанавливают мужчины, а женщины придумывают, как их нарушать. Линда, перестань со мной сражаться. Я тоже не считаю это хорошим комплиментом, и у меня работает масса женщин, которых я ценю за то же, за что и мужчин: за умение добиваться решения поставленных задач. Смотри под ноги. За зиму тропу совсем размыло.
— Ты это называешь тропой?
— Скажи спасибо, что хоть такая есть. Здесь же дикий лес. Возможно, эти деревья помнят первых поселенцев. Иди, не бойся. Поскользнешься — я поймаю.
— Я не поскользнусь.
Линда шла впереди и не могла видеть, каким огнем пылают глаза Коннора. Он жадно рассматривал ее соблазнительную фигуру, изо всех сил борясь с желанием обнять ее, прижать к себе, сорвать с нее одежду и любить, любить до безумия, целовать эти губы, зарываться лицом в черную волну волос, чувствовать, как наливается в его руках жаром и страстью безупречное тело…
Прошлой ночью все запреты были нарушены. До этого Коннор Брендон лишь знал, что в каждом человеке прячется дикарь, но даже не предполагал, как трудно укротить однажды вырвавшиеся на волю инстинкты. Сейчас он чувствовал себя шестнадцатилетним юнцом, который не в силах справиться с голосом плоти.