Развеянные чары
Шрифт:
Он видел, как она пытается бороться с собой, как прикрывается холодностью и деланным равнодушием, но голос тела, голос плоти звучит все громче и увереннее…
— Коннор…
Он сел на кровать возле нее, взял тонкую руку и коснулся губами бледных пальцев. На безымянном все еще виднелся след от обручального кольца, которое она выбросила в окно его машины по дороге. Коннор поднял глаза и взглянул на Линду. Теперь в его золотисто-карих глазах не было ни насмешки, ни недоверия. Теплый огонь горел
— Линда… ты уверена?
— Я уверена. Я ничего не помню о себе, но истинное желание распознать могу. И возможно…
— Возможно?
— Возможно, это вернет мне память. Хотя это не главное, почему я прошу тебя заняться со мной любовью.
Коннор горел от возбуждения, и одна неожиданная мысль ярко сверкнула в мозгу. Почему он ей так не доверяет? Что бы ни было в ее жизни до сегодняшнего дня, с ним она откровенна. Линда Чериш испытывает к нему те же чувства, что и он к ней, желает того же, чего желает он, так зачем терзать себя подозрениями?
Коннор стянул рубашку, не расстегивая ее, и у Линды перехватило дыхание. Под смуглой кожей мужчины переливались смертоносной силой мускулы, глаза горели мрачным и завораживающим огнем. Линда провела кончиком языка по внезапно пересохшим губам. Кровь шумела в ушах, серебряные молоточки выбивали тревожную и радостную дробь во всем теле, а само тело медленно плавилось под золотым и безумным взглядом ее бога.
Губы заскользили по отяжелевшей груди, нежно обхватили напряженные соски, руки ласкали ее тело медленно, словно Коннор пытался изо всех сил сдержать свою страсть, а затем Линда сама со стоном прильнула к нему, и жар их тел стал единым, а биение сердец слилось в ровный гул.
Ее тело все помнило и действовало само по себе. Она выгибалась в руках Коннора и, раскрываясь подобно цветку, принимала его внутрь себя, чтобы в следующий момент отпрянуть и прильнуть самой. Тонкие пальцы судорожно впивались в окаменевшую спину, скользили ниже, ниже, ниже, ласкали мощную грудь и мускулистый живот, и из горла Коннора вырывалось то ли рычание, то ли стон удовольствия. Их тела свивались в тугой узел, качались на волнах страсти в едином ритме и разлетались, чтобы в следующее мгновение слиться еще теснее и стать целым, единым и неделимым, не имеющим ни имени, ни пола, ни возраста существом, первозданной материей, хаосом, из которого суждено возродиться жизни.
И в миг наивысшего блаженства, когда звезды вспыхнули у Линды под ресницами и осыпали склоненную голову Коннора, из ее губ вырвался ликующий крик. Она выдохнула его имя, имя того мужчины, для которого она родилась на свет, которого ждала столько лет, единственного и неповторимого, любимого… Коннора.
Бог знает, сколько времени их носило по волнам океана любви, а потом мягко выбросило на берег
Линда очнулась, когда увидела склоненное над ней бронзовое лицо воина-завоевателя.
— Все хорошо?
— Все хорошо…
Она ничуть не завидовала выражению счастья и горделивой самоуверенности на его лице. Она и сама чувствовала то же самое.
— Ты не вспомнила?
— Какая разница…
— Чур, я первый в душ!
Линда блаженно вытянулась на разгромленной кровати. Скольких женщин он любил здесь? Нет, даже не думай об этом! Не имеет значения.
То, что Коннор был умелым и опытным любовником, было ясно, а вот когда она сама научилась так любить?
Память моя, память! Где ты?
Она спустилась вниз, когда солнце уже собиралось в обратный путь. Коннор налил ей белого вина.
— Совиньон. Твое любимое.
Она улыбнулась благодарно, но к вину не притронулась.
— Что с тобой? Я яд не, клал. И наркотики не подсыпал.
— Не говори ерунды!
— А что? Вполне интересная мысль. Только вот не мой стиль.
— Ну тебя. Помочь?
— Ты умеешь готовить?
— Я могу почистить картошку!
— Тогда бери нож!
Линда чистила картошку — крупную, светлую — и тихонько улыбалась своим мыслям. В кастрюле уютно булькала вода, упоительно благоухал соус, но главное было не в этом. Просто рядом с ней находился тот, с кем Линда не чувствовала себя одинокой и беззащитной. От Коннора Брендона исходила такая волна спокойной, уверенной силы, что ее с лихвой хватало на двоих.
Ее внимание привлек какой-то посторонний звук. Обернувшись, Линда увидела, что Коннор напряженно смотрит в окно. Она подошла и встала рядом.
Маленькая моторная лодка лихо вылетела на песчаную отмель. С нее спрыгнули три человека, один занялся лодкой, двое других неторопливо и не слишком уверенно двинулись к берегу.
— Твои знакомые?
— Что-то я их не узнаю… Оставайся здесь!
— Почему?
— Потому что я собираюсь пойти и прогнать их отсюда.
— Но ты не можешь…
— Еще как могу. Это частное владение, и я волен вышвырнуть отсюда кого угодно, если он явился без приглашения.
Он исчез, прежде чем Линда смогла вымолвить хоть слово. Через секунду она увидела, как он очень быстро направляется к непрошеным гостям, и в который раз поразилась животной грации, с которой двигалось его крупное, сильное тело.
Люди шли навстречу Коннору. Выглядели они куда более мирно, чем хозяин острова.
Один из них вдруг заметил Линду, и она невольно отшатнулась, увидев в его руках камеру. Журналисты!