Развеянные чары
Шрифт:
Чтобы лучше рассмотреть прибывших, Линда вышла из дома на лужайку, но теперь инстинкт подсказывал ей, что надо бежать. Она и собиралась это сделать, когда тот, что был без камеры, неожиданно громко завопил:
— Линда! Линда Чериш! Погодите! Мы просто хотим поговорить с вами, задать пару вопросов! Что вы сами думаете по поводу денег фонда? Вы ведь близко знакомы с Френком Суини? Вы знали, что он покинул страну? А то, что вместе с ним пропала большая сумма денег?
Линда обернулась. Второй человек, отчаянно
— Мне очень жаль, что так вышло.
— Какого черта вы уронили мою камеру? Вы за это заплатите!
— Пришлите счет.
Линда вбежала в дом и спряталась за занавеску. Те двое пытались последовать за ней, но Коннор преградил им дорогу с таким выражением лица, что они немедленно остановились. Винить их было трудно. Конкистадоры умели шутя завоевывать целые страны, а Коннор Брендон сейчас особенно походил на их прямого потомка.
Те двое пытались убедить Коннора пропустить их, но с таким же успехом можно было попытаться уговорить солнце садиться на востоке. Наконец парни сдались. Один из них сказал что-то напоследок, и Линда с ужасом увидела, как исказилось яростью невозмутимое лицо Коннора. Он схватил несчастного за шиворот и сильно толкнул. После этого все попытки журналистов наладить контакт прекратились. Они быстро залезли в свою моторку, и та унеслась прочь.
Коннор остался на берегу. Он дождался, когда лодка скроется из виду, и вернулся в дом. Линда кинулась к нему навстречу, но он резко бросил:
— Я же велел тебе оставаться в доме.
— Я не понимаю, Коннор! Почему это все… Откуда журналисты и зачем они хотели сфотографировать меня? Какие деньги? И кто такой Френк Суини?
— Управляющий фонда Чериша, основанного твоим покойным мужем Ником.
Линда нахмурилась.
— О чем они говорили, разъясни-ка это мне! Я что, занималась делами фонда?
— Не думаю, но точно сказать не могу.
— Тогда какого черта я должна знать, покинул он страну или нет?
— Действительно, какого черта… Ладно, пойдем в дом, там безопаснее. Нет никакой гарантии, что эти ушлые молодцы не высадятся на той стороне и не проберутся через холм.
Линда послушалась не сразу, и тогда Коннор просто взял ее за плечо и препроводил в дом силой. Занавесил окна, плотно прикрыл дверь. Линда с тревогой наблюдала за тем, что он делает, а затем тихо спросила:
— Коннор, что происходит? Они журналисты, да? И они хотели видеть меня. Зачем?
— Кое-кто написал книгу о Нике Черише. Нечто вроде документальной клубнички. Грязные сплетни, неожиданные откровения и все такое. Эти люди хотели задать тебе вопросы. Судя по всему, за ними придут и другие.
— Но почему?
— Потому что ничто так не поднимает тираж газеты, как скандал. А если они выяснят, что ты потеряла память… Полагаю, нам лучше этого избежать!
—
— Я ее не видел, так что ничего не могу сказать.
Коннор что-то недоговаривал! Это ясно читалось в его глазах, впрочем, как и то, что больше он не собирается говорить на эту тему. Линда зябко обхватила плечи руками. Знакомый тоскливый ужас накатывал на нее.
— Почему они говорили про деньги? Если я не имела отношения к делам фонда, откуда я могу знать про деньги?
— Не имею понятия.
— Неважно. Что бы это ни было, я выясню это.
— Тебе многое предстоит выяснить, Линда…
— Либо я верну себе свою жизнь, либо нет. Даже если амнезия избавила меня от очень плохих воспоминаний, я должна их вернуть. Без них я пустышка, а моя жизнь — черный тоннель.
— Это пройдет. Ты хорошо себя чувствуешь? Побледнела…
— Все в порядке. Просто задумалась.
Они сели за стол и поужинали. Тоненькая паутинка недоверия разрасталась на глазах, Линда почти физически ощущала это. Разговоры о пустяках — и пристальный взгляд золотых глаз. Коннор Брендон о чем-то крепко задумался, и виной тому было ее прошлое.
Паутинка превратилась в крепостную стену, когда после ужина Коннор Брендон объявил:
— Я буду спать в другой комнате. У нас могут быть ночные визитеры, и мне не хотелось бы увидеть камеру, направленную прямо на нас с тобой!
8
Потрясенная его словами, Линда с трудом выдавила:
— Не думаешь же ты, что эти журналисты способны взломать двери или влезть в окно…
— Нет, не думаю. Но дверь в спальню ты все-таки запри. На всякий случай.
Линда овладела собой.
— Разумеется. Спокойной ночи.
Она вышла поспешно, стараясь скрыть охватившие ее горечь и разочарование.
Коннору стоило бы подыскать более подходящий повод для того, чтобы спать в соседней комнате!
Что-то в отношениях между ними изменилось, словно трещина пролегла там, где только что была благословенная и цветущая земля любви. Линда даже могла точно сказать, когда это началось: после той встречи с журналистами на пляже в заливе. Что они ему сказали?
Заболела голова, и Линда выпила сразу две таблетки болеутоляющего. Мрачная, несчастная, разом осунувшаяся, она открыла на ночь окно и легла в постель.
А может, журналисты ни при чем? Может быть, Коннор просто пресытился ею?
Долгая, невыносимо долгая ночь тянулась над миром, и Линда лежала без сна, тоскливо вслушиваясь в равномерный шорох волн, накатывающих на берег. Что она будет делать теперь, когда Коннор в таком настроении?
Заснула она под утро и проснулась поздно, солнце уже вовсю заливало золотом синий шелк неба. Собственно, разбудил Линду шум мотора, и она в тревоге поспешила вниз, в гостиную.