Развеянные чары
Шрифт:
— Понимаю.
Что-то в его голосе заставило ее отстраниться от него. Линда старалась не смотреть в глаза Коннору, боясь увидеть в них нечто страшное.
— Доктор сказал, это случится… Теперь я понимаю… В тот день я ударилась дважды — в вертолете и в доме, когда споткнулась о туфлю. Ночью, ты тогда вышел… После этого я ничего не помнила.
— Итак… Что же ты теперь думаешь об измене своего мужа? Что чувствуешь?
— Злость. Смешно. За эти два дня я испытала столько счастья… похоже, я просто
— И ты не рада?
— Нет, что ты, конечно рада! Только… все слишком сложно. Эти воспоминания Пенни, обвинения в растрате… Ник не был вором!
— Что ты собираешься теперь делать?
Коннор сел. Немного резко.
— Не знаю, Коннор. Мне надо привыкнуть… к себе самой, к тебе… к нам.
Это он понимал. Долгие годы Линда Чериш выстраивала глухую защиту, но последние два дня уничтожили почти все, и теперь ей требовалось пережить потрясение от мысли, что она и Коннор Брендон — любовники.
Именно поэтому Коннор молча позволил ей встать и только смотрел на ее прекрасное грациозное тело, когда она собирала разбросанную одежду с пола. Только когда она взялась за ручку двери, Коннор негромко спросил:
— Перегруппировка сил?
— Да.
Он вскочил и подошел к ней. У Линды мгновенно закружилась голова, ноги подкосились и краска бросилась в лицо, но златоглазый конкистадор ухмыльнулся жестокой и хищной усмешкой.
— Тогда рекомендую побыстрее открыть дверь и бежать отсюда, иначе через минуту ты вновь окажешься в моей постели.
Она пулей вылетела из спальни, больше всего злясь на то, что именно в постель к Коннору ей и хотелось.
10
Линда стояла под душем, и упругие струи воды возвращали силы измученному телу.
Теперь ею владело одно желание: побыстрее познакомиться заново с Линдой Чериш.
Предательство Ника и Пенни привело только к одному: Коннор Брендон властно заполнил все зияющие пустоты ее, Линды, жизни. Что же до Ника и Пенни… их было даже жаль.
Она сама возвела Ника на пьедестал, сама доверилась ему с такой легкостью, потому что привыкла к тому, что все в жизни должно происходить по правилам, четко и точно. Но жизнь не всегда вписывается в рамки правил.
Теперь Линде было не до правильности. Она любила, а значит, прошлое и будущее ее не волновали.
Линда вспоминала те моменты, когда в голосе Коннора звучал холодок отчуждения, и эти воспоминания ранили ее. Что поделать, не очень-то она умела делать мужчину счастливым. Снежные королевы не дарят тепла, только красота влечет в них, заставляя совершать безумства, от которых так просто опомниться. А это значит, что и Коннор рано или поздно оставит ее.
Какую-то часть ее души это убьет.
Чем больше она узнавала
Линда задумчиво расчесывала волосы щеткой. Коннор не любит ее, во всяком случае он и словом об этом не обмолвился, а что до секса… Желание, влечение — все это просто химия, но не любовь. Кроме того, моя дорогая, ты ведь и сама подумываешь о бегстве!
Линда выпрямилась, глубоко вздохнула и вышла из комнаты.
Коннор был внизу, стоял у окна и что-то рассматривал, очень пристально. При виде широкоплечей, мускулистой фигуры у Линды моментально пересохло во рту, и серебряные молоточки в ушах грянули тревожную дробь. Она вспомнила их первую ночь и темный силуэт на фоне мягкого свечения ночного океана. О чем тогда думал Коннор Брендон?
И о чем он думает сейчас?
Мужчина повернулся, и Линда вновь увидела перед собой бронзовую маску с бесстрастными золотыми глазами.
— Все в порядке?
— Да, все отлично.
— Я приготовил еще кофе.
— Спасибо.
Губы искривились в мрачной улыбке.
— Слишком поздно, Линда. Мы уже не можем вернуться к началу. Я знаю, что с тобой творится в моих объятиях. Мы оба знаем, что наши желания нам неподвластны.
— Ну и…
Желание, страсть, секс — ни слова о любви!
— Я хочу услышать, что ты думаешь, Линда.
— Отличный секс.
Мужчины не любят, когда им говорят о любви. Их это пугает. Говорить надо именно так: слегка небрежно, с иронией, в конце можно добавить как бы между прочим: кстати, я тебя люблю.
Вот только она так не может.
Она его любит и будет отдавать ему всю себя без остатка до конца… нет, не жизни, конечно. Скоро Коннор пресытится ею, остынет и бросит ее. Ни обещаний, ни обязательств, ни слез, ни печали.
Пожалуй, надо сменить тему.
— У тебя не сохранилась вчерашняя газета?
— Сохранилась.
— Я хотела бы перечитать еще раз.
— На диване.
— И сегодняшние, если можно.
— Зачем?
— Я хочу досконально изучить все, что написано о растратах в фонде Чериша.
— А зачем? Ты же не имеешь доступа к финансовым документам фонда.
— Нет, но у меня есть право подписи.
Золотые глаза сузились, хищник подобрался и приготовился… к чему?
— Ты когда-нибудь пользовалась ею?
— Да. Когда Тони был в отъезде.
— У кого еще было право подписи?
— Только у меня, Тони и Френка Суини.
— Расскажи мне о Френке.
— Ну… сначала он был менеджером, но после основания фонда Ник сделал его управляющим и своим доверенным лицом. Коннор, я хочу выяснить, были ли какие-то проблемы или задержки в финансовых операциях.