Развод в 37. Жизнь только начинается!
Шрифт:
Бумага шуршит под легкими движениями карандаша. Сабина, нахмурив брови, сосредоточенно выводит линии, ее маленькие пальцы едва заметно дрожат от напряжения. Я сижу рядом, наблюдая за ней, и не могу сдержать улыбку.
Ветер играет в ее волосах, легкие пряди выбиваются из косы, щекочут щеки. Она машинально сдувает их, не отрываясь от рисунка, и что-то бормочет себе под нос. Я знаю – она полностью в процессе. В своем мире. Там, где никто не кричит, где нет страха, нет боли. Только бумага, краски и ее воображение.
Я
Но здесь, в этом доме, ей никогда не дадут раскрыться. Никогда не оценят ее талант. Ее отец… Он не относится серьезно к ее творчеству. Несколько раз я пыталась достучаться, но тщетно. Дочь ничего не добьется, пока живёт в этом доме, которая больше похожа на золотую клетку.
Я сжимаю зубы, прогоняя эту мысль. Сабина должна выбраться отсюда. Должна жить в месте, где ее любят, где ценят каждую ее эмоцию, каждую мечту.
– Мам, смотри! – дочь поднимает голову, протягивая мне лист. Ее глаза сияют – так, как сияют только у детей, когда они ждут одобрения.
Я смотрю на рисунок. И чувствую, как горло сжимается от эмоций. Она нарисовала нас. Меня и ее. Мы держимся за руки. А вокруг – солнце, цветы, и никакой тени от высоких стен этого дома.
Она тоже хочет выбраться. Хочет оказаться там, где ей будет по-настоящему хорошо. Где нет места Феликсу, хоть он и ее отец…
– Очень красиво, родная. Я в восторге.
– Мамуль… – Дочь обнимает меня и кладет голову на мои плечи. – Я так хочу уехать отсюда… Далеко-далеко.
Я тоже, милая. Я тоже.
– Давай нарисуем красивый дом? В каком бы ты хотела жить…
– Хорошо.
Сабина берет чистую бумагу и берется за дело. Я машинально провожу рукой по волосам дочери, поправляя выбившуюся прядь. В этот момент чувствую, как на мне задерживается чей-то взгляд.
Поднимаю глаза и сразу встречаюсь с ним.
Охранник. Один из людей моего мужа. Стоит чуть поодаль, привалившись к колонне беседки, и смотрит прямо на меня. Глаза ленивые, наглые. Улыбка – противная, неприятная. От которой пробегает холод по спине. А потом он вдруг подмигивает.
Меня передергивает.
Я тут же возвращаю внимание обратно на рисунок Сабины, но ощущение чужого взгляда не исчезает. Напротив, кажется, он прожигает во мне дыру.
Мне никогда не нравилось окружение мужа. Эти люди – не просто охранники. Они чувствуют свою власть, свою безнаказанность. И каждый раз, когда я сталкиваюсь с кем-то из них, внутри поднимается тошнота. Они прекрасно знают отношение мужа ко мне и нашей дочери. Знают, что он никогда не поддерживает нас. Даже когда водитель оскорбил меня, Феликс встал на его сторону. Поэтому неудивительно, что ведут эти люди себя так нагло.
–
Я моргаю, сосредоточившись на ее рисунке, заставляю себя улыбнуться.
– Очень, милая. Ты умница.
Но внутри остается неприятный осадок. Я изо всех сил стараюсь не показывать дочери свои переживания.
Около часа ещё проводим тут.
Сабина выводит линии осторожно, старательно. Маленькая ручка крепко сжимает карандаш, и на белом листе медленно появляется дом.
– Смотри, мама, – шепчет она, проводя последний штрих на крыше.
Я наклоняюсь ближе. На рисунке – одноэтажный дом с большими окнами. Светлый, такой красивый. Вокруг него аккуратно расставлены кусты роз. Их бутоны яркие, живые.
Высокий деревянный забор. Не суровый, не закрытый от мира, а тёплый, домашний, с красивыми узорами на досках.
Сабина улыбается, чуть наклоняет голову, любуясь своим творением.
– Здесь можно жить счастливо, правда? – спрашивает она, все еще глядя на рисунок.
Я не сразу нахожу, что сказать. Но киваю.
– Конечно, милая. Конечно.
– Альбина! – слышу я голос мужа. – Сюда! Живо!
Сабина быстро собирает вещи в портфель, прячет рисунки. Ведь знает, что Феликс начнет кричать сильнее, если увидит их.
Заходим в дом.
– Иди в комнату и не спускайся.
– На что снова папа разозлился? Мы же ничего плохо не делаем.
Не делаем. Мы никогда ничего плохого не делаем, но он все равно находит повод орать.
– Беги к себе, родная.
Жду, когда она поднимется. Лишь после того, как слышу хлопок двери, иду в кабинет Феликса.
– Что случилось? Ты почему кричишь?
– Какого черта с охранником переглядываешься?
– Что?! – моему возмущению нет предела. – Ты совсем свихнулся? Что ты несёшь?
– Я все видел. Хватит отрицать! – схватив меня за руку, дёргает на себя. – Значит, тебе мало меня, да? Решила на стороне интрижки завести?
– Что за бред? Господи, да ты лучше своих псов убери от жены и дочери как можно дальше! Все ты видишь не тем местом! Отпусти! Не трогай меня!
– Не трогать? Я имею право делать все, что хочу! Ты моя жена, ясно?
– Жена? – усмехаюсь. – Почему-то ты это вспоминаешь, когда нужно на ком-то отыграться! Боже, да меня тошнит от тебя!
– Тошнит, значит?! Ну я тебе сейчас покажу! – Муж толкает к дивану, а сам нависает сверху. – Как надо поимею, а потом отправлю к тому охраннику. Пусть он тоже наслаждается.
Глава 2
– Что ты делаешь?! Не трогай меня, слышишь?! Не трогай!
Всё происходит слишком быстро.
Я даже не успеваю понять, что случилось. Как мы опять докатились до такого состояния, по какой причине муж взбесился. И почему я снова во всем виновата…