Развод в 37. Жизнь только начинается!
Шрифт:
Зажмуриваюсь, но перед глазами всё равно так и стоит эта сцена.
Мне нужно выбраться отсюда.
Я пыталась. Аж дважды.
Когда это повторилось во второй раз, Сабине было шесть лет. Смогла сбежать, даже купить билет на автобус, чтобы уехать в другой город. Но Феликс нашел меня. А ещё два раза я писала на него заявление. Кричала, звала на помощь, когда он поднимал на меня руку. Однако каждый раз ему удавалось выйти сухим из воды. Каждый раз полицейские были на его стороне и будто не слышали, что я рассказывала. А когда муж, отняв Сабину,
Однако сейчас… Хочется попробовать вновь. Да, мне очень страшно. Я боюсь повторения той ситуации, но… Есть что-то, что толкает меня на такой шаг. Я устала. От его оскорблений, унижений… Устала видеть себя тряпкой. Ради дочери нужно снова попробовать сбежать отсюда…
Феликс даже не пытается скрывать свои отношения. Он целует эту девку, помогает ей сесть в машину, наклоняется, что-то говорит с улыбкой. А я стою здесь, в доме, который для меня как клетка. Не более…
Когда машина скрывается за воротами, быстро поправляю штору, разворачиваюсь и поднимаюсь наверх.
– Пойдем купаться? – с улыбкой говорю дочери, лежащей на кровати.
– Да!
Сабина бежит в ванную, я следую за ней. Теплая вода, пена, нежные мыльные пузыри – все это успокаивает. Я промываю волосы дочери, а она осторожно умывает лицо. Улыбается, глядя на меня. А у меня в голове раздрай. Думаю… Строю план побега. Хотя более чем уверена, что опять ничего не получится. Феликс меня из-под земли достанет, благодаря своим связям.
Высушиваю волосы дочери. Она тихо сидит, а я плету две аккуратные косички. Сабина смотрит на себя в зеркало, а я с любовью на нее.
Поцеловав малышку в обе щеки, вдыхаю исходящий от нее аромат.
– Беги спать, дорогая.
Но она смотрит на меня с тоской.
– Мам, останься, пожалуйста, – просит, складывая руки в умоляющем жесте.
Не могу ей отказать, ложусь рядом в кровати. Дочь обнимает меня за талию, прижимается. Я чувствую ее тепло, ее маленькие руки на своем теле.
– Мамуль…
– М-м-м?
– Давай уедем отсюда. Пожалуйста, – тихо просит она.
– Спи, родная, – глажу ее по голове.
Она засыпает, а я, аккуратно встав, чтобы не разбудить дочь, выхожу из комнаты, плотно закрыв дверь. Нужно поговорить с Феликсом. Уверена, он будет орать, но мне плевать.
Опять нахожу его в кабинете. Он делает вид, что увлечен какими-то бумагами.
– Сколько это будет длиться? – остановившись напротив, складываю руки в груди.
– Ты о чем? – Феликс невозмутим. Он даже не поднимает на меня взгляда.
– О, боже, – из горла вырывается стон. Я горько усмехаюсь, не находя слов, чтобы ответить ему. Как высказаться, чтобы его задело?
– Прекрати строить из себя идиота! Я прекрасно знаю, что ты спишь с этой женщиной. Не стыдно
– Ты опять бредишь.
– Хватит! – буквально рычу.
Подхожу к столу и одним взмахом руки швыряю все находящееся на нем на пол. Бумаги разлетаются в стороны. Встречаюсь с бешеным взглядом мужа. Все, что он может, так это поднимать руку. А мне не привыкать. Хотя бы немного выскажусь. Дальше пусть делает, что хочет. Я молю бога, чтобы рано или поздно пришел конец не только его звериным поступкам, но и ему самому. Клянусь, я пойду до конца, но выберусь отсюда.
– Что ты, сука, делаешь?
– Что я делаю?! Хватит держать меня за дуру, ясно? Хватит! Устала! Дай мне развод, потом спи хоть сразу с пятью бабами. Мне плевать! Зачем мы тебе, скажи? Для чего ты нас держишь в этой клетке, если нет ни уважения, ни любви?! Мне от тебя ни черта не нужно, но хоть о Сабине ты можешь подумать? У нее психика сломана! У нее травмы на всю жизнь!
– Какие нахер травмы? Ты что несешь? – Феликс поднимается с кресла так, что оно с грохотом падает на пол. – Единственная ее травма – это ты! Мать психичка!
– Что?! – выдыхаю я, потрясенная его наглостью. Меня колотит от нервов. – Да что ты даешь нашему ребенку кроме своих гребаных денег, в которых она и не нуждается?! Что ты ей дал за эти девять лет? Ни разу не обнял ее, не обратился нормально. Постоянно орешь! Думаешь, она на догадывается, откуда у меня на лице синяки?
– Заслужила.
– А Сабина считает, что как раз ее отец псих! Ненормальный! Верно она думает. Моя девочка умная! Догадливая! Своих шлюх имей где угодно, но не в доме, где живет твоя дочь и жена, которая мечтает от тебя избавиться! Как таких, как ты, земля носит, не пойму.
Ну вот… Снова муж запрокидывает голову и хохочет, действуя на мои нервы, которые сейчас как оголенный провод.
– Ты такая хорошая, да? Поэтому никому не нужна? Ни матери, ни брату… Ни мне, – говорит, не прекращая смеяться. – Дура, да кому ты нужна? Нет ни уважения к тебе, ни любви… В этом ты права. Но не только я тебя терпеть не могу, но и все твои близкие.
Знает, сволочь, куда бить надо.
– Все тебя бояться, потому что ты с помощью своих связей дичь вытворяешь. Не будет у тебя денег – ты для всех станешь дерьмом! Впрочем, ты и есть дерьмо, просто… Людям твое бабло и связи нужны. Вот и пользуются!
Феликс обрывает смех, смотрит на меня в упор. Вздергиваю подбородок, выдерживаю его прожигающий взгляд. Я не должна его бояться. Обязана говорить все, что думаю!
– Ты кем себя возомнила, чтобы бросаться такими словами? Ты вообще кто такая? Откуда такая смелость?
– А что ты мне сделаешь? Будешь бить? И после своей тупости считаешь себя мужиком? – из горла вырывается смех. Это от нервов. – Феликс, мне нужен от тебя развод. Больше ничего… Дочерью ты по-любому не интересуешься, она тебе не нужна. Живи со своей любовницей сколько влезет. Женись, если она тебе так нравится. Только нас в покое оставь.