Развод в 50. Муж полюбил другую
Шрифт:
— У себя в комнатах, — отвечаю я, глядя на лестницу. — Им тоже нужно время, чтобы принять все это.
Мурад снимает пиджак и бросает его на спинку дивана — жест, который так напоминает мне его отца, что сердце снова сжимается от боли.
— Мне сегодня звонил адвокат отца, — говорит он, расстегивая запонки на рубашке. — Прислал по факсу предварительные документы на раздел имущества. Тамерлан их уже изучает.
Я тяжело опускаюсь в кресло. Мысли путаются, перед глазами все плывет. Дети, имущество, развод… Все это обрушилось
— Я просто хочу, чтобы это все поскорее закончилось, — говорю я тихо. — Подпишу все, что нужно, и пусть он живет своей новой жизнью.
— Что? — Мурад резко поворачивается ко мне. — Ты не можешь просто так сдаться! Тебе положена справедливая доля всего, что вы нажили вместе.
— Мне уже ничего не нужно, — качаю головой, чувствуя, как навалилась усталость. — Я просто хочу покоя.
— А как насчет того, что причитается нам?
Этот резкий голос заставляет меня вздрогнуть. В дверях стоят Фарид и Лейла. Мой сын смотрит на меня с непонятным выражением — смесь упрека и разочарования, а дочь сжимает в руках телефон так, словно это единственное, что связывает ее с реальным миром.
— Ты серьезно собираешься ничего не требовать? — продолжает Фарид, делая шаг в комнату. — Оставить все этой… и ее будущему ребенку?
Мои дети. Мои младшие, которых я так любила баловать. Стоят передо мной с жесткими, почти взрослыми лицами, и я не узнаю их.
— Фарид, это не твое дело, — строго говорит Мурад. — Это решение мамы.
— Еще как мое! — Фарид повышает нотки голоса, и я вижу, как прорывается его эмоции сквозь маску холодности. — Отец и так уже не с нами, так хотя бы пусть платит! За то, что предал маму, за то, что разрушил нашу семью!
— Следи за словами, — предупреждающе произносит Мурад.
— А что такого я сказал? — Фарид разводит руками. — Мы и так оказались за бортом. Отец теперь будет занят своей новой семьей, и если мама не получит то, что ей положено по закону, на что мы будем жить? На гордости далеко не уедешь.
Я смотрю на сына с ужасом, не веря своим ушам. Это мой мальчик? Мой ранимый, чувствительный Фарид, который плакал над подбитыми птенцами и всегда защищал слабых?
— На что жить? — эхом повторяю я. — У меня есть дом, и твой отец обещал…
— Обещал? — перебивает Лейла, и ее голос звенит от сарказма. — И ты веришь его обещаниям? После того, как он тридцать лет обещал быть с тобой, а потом вот так просто взял и ушел? Я обещала подписчикам влог с юбилея, а теперь их ждет новость о разводе.
Ее слова бьют меня, как пощечины.
— Хватит! — громко говорит мама, поднимаясь с места. — Фарид, Лейла, вы забываетесь. Рания ваша мать, и вы не смеете говорить с ней в таком тоне.
— Бабушка, мы просто… — начинает Лейла, но мама не дает ей закончить.
— Вы просто думаете о себе, — говорит она строго, но без злости. — Ваша мать только что пережила… страшные события. Ей больно.
— Мы поддерживаем маму! — возражает Фарид. — Просто мы не хотим, чтобы она была… — он запинается, — мягкотелой!
— Мягкотелой? — медленно повторяю я, и что-то внутри меня ломается. — Так вот что вы обо мне думаете?
— Мама, пойми, — Лейла делает шаг ко мне, — мы на твоей стороне. Просто ты должна получить то, что тебе причитается. И не только ради себя, но и ради нас.
— Ради нас? — переспрашивает Мурад. — Или ради себя? Что с вами вообще происходит? Лейла, ты действительно собираешься выставлять наш семейный развод в свой блог?
Лейла вздергивает подбородок:
— А почему нет? Знаешь, сколько у меня теперь подписчиков? Триста тысяч! И знаешь, сколько это стоит? Если бы не эта ситуация с разводом, я могла бы дальше показывать как мама с папой счастливо живут в браке уже тридцать лет. А теперь никакого юбилея, выступления знаменитостей и влиятельных шишек для блога. А я ведь обещала подписчикам шикарные кадры.
Глава 11
— Что? — я смотрю на дочь, не веря своим ушам. — Лейла, это же наша семья, наша боль!
— Родители только и умеют, что все портить, — обиженно бормочет она, скрестив руки на груди. — Как я теперь объясню своим подписчикам, что вся наша счастливая семейная жизнь оказалась ложью?
— А мне что делать? — вступает Фарид. — Папа обещал обучить меня бизнесу, ввести в совет директоров. А теперь он будет занят своим новым ребенком, и кто знает, сдержит ли он свое слово?
Мурад смотрит на брата с изумлением:
— Фарид, тебе еще рано говорить о совете директоров. Ты должен сначала университет закончить, показать себя в деле. Мы с Ахметом помогаем отцу, но даже нам потребовались годы, чтобы встать на ноги.
— Мне скоро девятнадцать будет, — огрызается Фарид. — И если бы не мама, которая настояла, чтобы я учился здесь, а не за границей, я мог бы уже получать лучшее образование!
Его слова как удар в солнечное сплетение. Задыхаюсь и прижимаю руку к груди, где сердце, кажется, просто останавливается.
— Я настояла? — шепчу я, глядя на сына расширенными глазами. — Фарид, ты же сам не хотел уезжать. Боялся оставить нас, говорил, что будешь скучать…
Но в глазах сына я вижу только холод и обиду:
— Конечно, ты бы предпочла, чтобы я так и сказал. Но правда в том, что я очень хотел учиться в Лондоне, но ты плакала и говорила, что не перенесешь разлуки. И папа настоял, чтобы я остался. А теперь что? Теперь он ушел, а я застрял здесь, в этом захолустье?
Я не нахожу слов, чтобы ответить. В памяти мелькают обрывки тех разговоров — да, я была расстроена, что мой мальчик хочет уехать так далеко. Но разве я настаивала? Разве я заставляла его остаться? Нет, это было решение Рамазана… или я просто хочу так думать?