Развод. Тот, кто меня предал
Шрифт:
На самом деле, я рад, что Рита впервые за долгое время сама решила что-то сделать. Значит, ей действительно становится лучше, и меня это не может не радовать.
— Ты сегодня поедешь на работу? — спрашивает она и убирает свою руку, прячет ее под стол.
— Да, нужно будет ненадолго уехать. Рита, прошу тебя, не ходи на улицу. За ночь опять намело снега, а я не могу постоянно переживать за тебя. Пока что мало домов заселено, если с тобой что-то случится, помощи ждать неоткуда. Надумаешь погулять — гуляй
Мне не хочется врубать диктаторские замашки, но я действительно не могу оставить ее одну и спокойно заняться своими делами.
— Не переживай, Мирон, я не буду выходить, — отвечает Рита, и уголки ее губ поднимаются вверх в некоем подобии улыбки.
Иду в свою комнату, переодеваюсь в костюм и направляюсь к выходу. Рита сидит на диване и листает какую-то книгу, привезенную сюда подругой.
Подхожу к жене и становлюсь перед ней на одно колено. Рита дергается, но не убегает, только лишь замирает рядом со мной.
— Рит, я хочу, чтобы ты знала: то, что происходит сейчас, имеет для меня огромное значение. — Она открывает рот, хочет что-то сказать, но я останавливаю ее. — Подожди, не нужно ничего отвечать сейчас. Возьми себе время, столько, сколько нужно. Обдумай все, только прошу тебя об одном — не уходи больше от меня.
Жена замолкает, только грудная клетка быстро двигается вверх-вниз.
Я оставляю на нежной щеке практически целомудренный поцелуй и ухожу.
На работе в последний день года все навеселе, поглядывают на время, ожидая, когда можно сорваться домой резать оливье и украшать елки. Даже моя секретарша нацепила на голову красный колпак.
— С наступающим, Мирон Алексеевич! Все ваши поручения выполнены, — бодро вскакивает с места и рапортует мне.
— И тебя с наступающим, — киваю ей. — Позови ко мне Германа.
Захожу в свой кабинет, располагаюсь в кресле. Как раз в это время входит мой зам и жмет мне руку.
— Чего это ты выглядишь довольным, как кот? Выкладывай, узнал что-то о Золотареве?
Золотарев, точно. Олег-мать-его-Евгеньевич, или моя заноза в заднице.
— На самом деле, ничего интересного, — задумчиво качаю головой.
Герман плюхается в кресло и закидывает ногу на колено.
— Выкладывай. Все, кроме того, что он любыми возможными средствами пытался перебить у нас тендер.
— Пытался, — киваю я, — но обломался.
— Это было феерично! — Герман хлопает себя по коленям и начинается смеяться.
— Это было как угодно, только не феерично, Гер, — недовольно качаю головой. — Когда он успел купить наших сотрудников? Этот «ОргСтрой» во главе с Золотаревым чуть не размотал нас, как гребаных первоклассников!
— Откуда он взялся? — хмурится зам.
— Точно неизвестно. В прошлом все стандартно,
— Значит, он игрок, — подает голос Герман. — Есть такие экземпляры, которые азарт даже в дырке унитаза найдут.
— Вот и я об этом. Держи ухо востро, контролируй все наши проекты, даже те, к которым кажется, что не подобраться. Этот Золотарев точно будет копать.
Герман кивает и начинает тереть подбородок.
— Слушай, а это не может быть какой-то знакомый Риты? Ведь, я так понял, все началось после того, как она попала в больницу?
— Верно. Я тоже подумал, даже расспрашивал Риту о нем, но она сказала, что никогда не видела этого Олега раньше, — раскачиваюсь в кресле и обкатываю эту мысль.
Рита у меня всегда была тихоней. Она из обычной, небогатой семьи, в которой никто никому не переходил дорогу. Что делить-то? Тот факт, что Кудряха его не узнала, немного успокаивает — значит, не по ее душу. По крайней мере, я так надеюсь.
Сижу на работе пару часов, распределяя дела на праздники, а после заезжаю на рынок. Впервые в жизни выбираю живую елку. К ней прикупаю гирлянды и игрушки. Кудряха всегда ставила модные пластиковые елки, которые тупо собирали пыль и не создавали никакого новогоднего настроения. Сейчас же хочется сделать все иначе, по-настоящему что-ли. Потом останавливаюсь у у супермаркета и набираю все для новогоднего стола.
Домой еду заведенный до предела. Где-то там моя жена, женщина, которую я люблю. Сегодня канун нового года, и единственное мое желание — чтобы она всегда была рядом со мной.
Открываю дверь, перехватив поудобнее огромную елку, размашистыми шагами захожу в коридор, а следом в кухню-гостиную.
Рита сидит на диване с книгой, которую брала в руки утром. Поднимает голову и смотрит очумело на меня:
— Елка? — она шокирована, будто тридцать первого декабря я принес ей букет тюльпанов и поздравил с Восьмым марта.
— Сегодня тридцать первое декабря, помнишь? — спрашиваю с иронией.
Рита открывает рот, потом закрывает его.
— Д-да, конечно, я помню, — бормочет себе под нос и поднимается с дивана.
Устанавливаю елку на специальную подставку и оборачиваюсь к Кудряхе:
— Ты забыла, да?
Рита грустно вздыхает и поднимает на меня виноватые глаза:
— Если честно, я вообще потерялась во времени. Наверное, нужно что-то приготовить? Сейчас я соображу быстренько, — идет в сторону кухни и начинает там суетиться — бесцельно открывает шкафы один за другим.