Развод. Ты разрушил нас
Шрифт:
Амаев смотрит на меня скорее снисходительно, немного склонив голову набок.
— Иман, я сообщила тебе об этом, потому что ты так же, как и Кирилл, имеешь право знать, — беру в руки кружку и нервно допиваю остывший час, чтобы промочить горло.
— Так твой бывший муж в курсе беременности? — Иман выгибает бровь.
— Да.
— И как он отреагировал? — спрашивает с интересом.
— Он был шокирован и, очевидно, до сих пор не может прийти в себя.
Прошло уже несколько дней, а от Кира ни слуху не духу. Значит, я
— В общем, Иман, я также хотела сказать тебе, что не претендую ни на что, и я пойму, если прямо сейчас ты уйдешь и я больше никогда тебя не увижу.
Мужчина постукивает по столу указательным пальцем, не отрывая взгляда от меня.
— Твой муж — слабак, — выдает неожиданно резкое.
Интуитивно мне хочется защитить Кира. Да, он мог бы уже объявиться, чтобы просто поговорить но мной. Но его тоже можно понять — десять бездетных лет и, черт возьми, мне ли не знать, как он жаждал этого, как был одержим ребенком. И вот я переспала с другим и тут же забеременела.
Какова вероятность того, что это ребенок Кира?
Мой муж. Мой бывший муж не слабак. Он человек, которому сначала вложили в руки мечту, а после отобрали ее.
— Не надо так говорить о нем, — прочищаю горло и поднимаю на Имана тяжелый взгляд.
— Прости, — тут же сдается он и поднимает руки. — Ксюша, если ты беременна от меня, я хочу, чтобы этот ребенок рос рядом со мной.
— Ты хочешь отобрать моего ребенка? — кровь отливает от лица, и моментально начинает кружиться голова.
Иман тут же, видимо увидев выражение моего лица, пересаживается ближе и протягивает стакан с водой.
— Я просто не так выразился, — на его лице мягкая улыбка.
Я жадно пью воду, а Иман тем временем продолжает:
— Никто не собирается отбирать у тебя ребенка, за кого ты меня принимаешь? Я имел в виду другое: я бы хотел стать с тобой ближе. А еще я бы хотел, чтобы наш ребенок рос в полноценной семье. Если ты понимаешь, о чем я.
— Ты предлагаешь мне стать твоей женой? — хмурюсь.
— Верно, — Иман кивает с легкой улыбкой на лице.
Я порываюсь спросить, что будет, если отец ребенка Кирилл. Но подтекст читается ясно. Воспитывать чужого ребенка Иман не будет.
— Я против. — Глаза бегают по залу ресторана, я начинаю нервничать. — Все это слишком быстро. Черт, я же только развелась! Да и непонятно, чей это ребенок.
— Мы не будем спешить или вредить тебе или ребенку, — говорит спокойно и наконец берет мою ледяную руку в свою горячую, гладит пальцами по костяшкам, успокаивает. — Для начала давай разберемся с отцовством. У моего друга есть клиника с первоклассными специалистами. Завтра я позвоню ему и узнаю, как можно определить отцовство до рождения ребенка.
— Я не хочу, чтобы живот мне протыкали иглой, — машинально перехватываю живот обеими руками, защищая.
Иман замечает мое движение и аккуратно кладет
— Не нервничай, Ксюша, — снова спокойная улыбка. — Не хочешь — значит, мы не будем этого делать. Насколько я знаю, есть другой способ, неинвазивный, с помощью крови матери.
— На такое я согласна, — отвечаю тут же.
— Ты доверяешь мне заняться этим? Я бы очень хотел как можно скорее узнать, чей это ребенок, — улыбается широко. — Всегда мечтал о сыне.
— Хорошо, Иман, тогда так и поступим.
Мы остаемся в ресторане. Мужчина расспрашивает меня о моем состоянии, интересуется, нужно ли мне что-то. Сам рассказывает о том, как давно мечтает о сыне и очень бы хотел, чтобы этот ребенок был его и чтобы это был мальчик.
Обратно едем в молчании, мне неловко обсуждать свою беременность при водителе.
Иман провожает меня до квартиры, помогает занести цветы внутрь, хотя мне очень бы хотелось выкинуть к чертям этот букет — он слишком сильно пахнет.
Амаев быстро раскланивается и уезжает, а я тут же уношу цветы на балкон, потому что запах невыносим.
Принимаю душ и ложусь спать, по уши накрываясь одеялом. Несколько раз проверяю телефон — а вдруг звонил Кир. Но от него ни слуху ни духу, и я зарываюсь лицом в подушку, которая тут же впитывает мои слезы.
Вот и вся твоя любовь, Кирилл.
Глава 32
Кирилл
— Ну, как вы сегодня себя чувствуете? — спрашивает врач.
Она примерно моего возраста, может чуть младше. Красивая, ухоженная шатенка, видно, что следит за собой. Умная, сочувствующая.
Когда меня привезли сюда, я плохо ориентировался в пространстве. Все тело было будто бы чужим, не слушалось.
Я сам виноват, знаю. Виноват во всем от начала и до конца.
После того, как я ушел от Ксюши, ноги меня понесли куда-то. Помню, что бродил по ночным улицам города. Шатался бездумно и бесцельно. Потом пришел в себя в какой-то подпольной рюмочной, где надирались такие же, как и я, — никому не нужные отшельники.
Не отдавая себе отчета, жрал мерзкий коньяк, от которого жгло все нутро. Когда нажираться надоело, поплелся на улицу. Это последнее, что я помню.
Очнулся я в палате. Только вот ощущения были такие, будто я не очнулся, а воскрес.
Надо мной склонилась Алла Игоревна, та самая шатенка, и нежно улыбнулась. Спросила о моем самочувствии и рассказала, как все было: бухой в стельку, я вышел на улицу и тут же угодил под колеса проезжающей мимо машины.
Винить водителя смысла нет — я был пьян и буквально вывалился на проезжую часть, естественно, в неположенном месте. Водитель, таксист в возрасте, не успел среагировать, и меня подбросило в воздух, а приземлился я уже на встречке. Слава богу, пустой.