Развод. Ты разрушил нас

Черничная Даша

Глава 7

Ксюша

— Можно я тебя поцелую? — нависает надо мной как гора.

— А что же кофе? — тихонько смеюсь и прижимаюсь к стене.

— Без кофе я не умру, — я слышу, как Кирилл тяжело дышит.

— А без моего поцелуя? — шепчу и облизываю губы.

Кирилл придвигается все ближе и

ближе.

— А без твоего поцелуя я, кажется, уже умираю, — отвечает мне тихо, будто ему сложно снять с себя шелуху и признаться в этом.

— Тогда поцелуй меня, капитан, — произношу тихо, чувствуя, как мое сердце гулко стучит в груди.

Кирилл легко подхватывает меня за талию и поднимает выше. Опускает свои губы и целует. Сначала аккуратно, неспешно, словно примериваясь, пробуя меня на вкус. А после ускоряется, будучи не в силах контролировать себя.

Я тоже практически не отстаю от него, потому что чувствую — плавлюсь, как пломбир на солнце. У меня кружится голова, еще никогда я чувствовала себя такой нужной.

— Ты ведь не любишь алкоголь?

— Эй! Моя семейная жизнь только что сдохла, я имею право выпить!

Вика, моя подруга, садится в кресло напротив меня:

— Так это празднование? — выгибает бровь.

Выливаю остатки вина в бокал и выпиваю залпом. Терпкий пряный вкус растекается на языке:

— Это похороны.

Подруга поджимает губы и смотрит на меня с жалостью. Встаю на ноги и, шатаясь, иду на кухню. Вытягиваю руку, тыкая указательным пальцем в подругу.

— А вот этого не надо, — прошу ее, горько усмехаясь.

— Чего? — Вика поднимается и идет следом за мной.

Открываю дверцу холодильника и беру следующую бутылку вина.

— Выражения лица в духе: «Мне так жаль тебя», — хмыкаю пьяно.

— Но что, если мне и вправду жаль тебя?

— Лучше выпей со мной, — лезу за штопором. — Помяни мою счастливую жизнь.

Вика подходит ко мне и вырывает из рук бутылку, резко разворачивает меня.

— Тебе хватит!

Передразниваю ее.

— Ладно, мамочка.

Глупо, знаю. Я вообще сейчас не совсем нормальная. Тихонова сидит рядом со мной. Она молчит. Я тоже. Слова кончились. Подруга уходит, а я засыпаю. Посреди ночи просыпаюсь и срываюсь в туалет. Меня знатно выворачивает. Бутылка вина — это убийственное количество алкоголя для меня.

Сажусь в ванную и поливаю себя холодной водой. Стучу зубами и пускаю по щекам горячие слезы.

Обматываюсь полотенцем, выхожу в комнату, падаю прямо на покрывало и ухожу в небытие.

А наутро:

— Черт, Ксюша…

Распахиваю глаза и резко сажусь в кровати, запоздало осознавая, что я полностью голая. Видимо, пока я спала, полотенце упало с тела, и сейчас Женя смотрит на обнаженную меня.

Я вижу, как быстро двигается его грудь, как тяжело он дышит, как тягуче, по-черному смотрит на мое тело, будто

готов сожрать меня прямо тут.

Хватаю одеяло и накрываюсь им. Босс приходит в себя, резко отворачивается.

— Прости, — его голос хриплый, тяжелый.

— Это ты прости.

— Я звонил в дверь, но ты не открывала… — пытается оправдаться.

— Не слышала.

— Я буду на кухне.

Быстро киваю, хотя Женя не видит этого. Спешно одеваюсь, выхожу в кухню. Босс сидит за столом и вертит в руках сахарницу.

— Будешь кофе? — стараюсь говорить будто ничего не было, но это не так.

Я видела его реакцию на меня. И она меня напугала. Женя никогда не позволял себе переходить границу личного и рабочего. Хотя Кирилл мне несколько раз высказывал на тему того, что мои отношения с боссом нездоровые, ведь Женя якобы любит меня.

Раньше я думала, что все это чушь, — поведение Марченко было абсолютно рабочим, и не более.

Трясу головой. Он нормальный мужик. А я привлекательная обнаженная женщина. Ну как он еще должен был реагировать?

— Ксюш, я знаю, что дал тебе отпуск, но ввиду открывшихся обстоятельств… — прочищает горло. — В общем, в наш город вернулся сын Амаева.

— Амаев — это который мясной король?

— Мясной, алмазный, отчасти телевизионный, там черт ногу сломит. Так вот, его сын хочет устроить прием в честь открытия нового ипподрома.

— Я слышала, у Амаева-старшего конюшни с чистокровными лошадьми.

Кивает:

— Угу. У его сына лошадей еще больше. Фанатик. В общем, ты нужна мне, чтобы организовать мероприятие Иману Рамазановичу.

— Когда?

— Встреча через два часа.

— Я буду готова через сорок минут. Подождешь?

— Конечно.

Собираюсь тщательно. Принимаю душ, крашусь, собираю волосы в низкий пучок. Юбка ниже колена, закрытая блузка, пиджак. С людьми их религии лучше выглядеть сдержанно.

Замираю у зеркала и кручу на пальце обручальное кольцо.

Тяну его вверх. Оно поддается плохо, но я сдираю его вместе с кожей. Вот так и ты, Кирилл, внутри у меня, и вытащить тебя оттуда будет очень болезненно, но я справлюсь.

Совсем скоро ты получишь документы на развод, которые подготовил мой адвокат. И я освобожусь от тебя. Навсегда.

— Ксюша, — Женя стучит в дверь.

— Иду.

Машинально проверяю телефон, но там ничего. Запоздало вспоминаю, что заблокировала Кира.

Едем на машине босса. В загородный коттедж охрана пускает нас после досконального осмотра и проверки документов. Дом мало похож на дом. Это дворец, с колоннами и лепниной.

Навстречу выходит дворецкий. Дворецкий, мать его! Проводит нас в кабинет.

Ждем десять минут, я нервно выстукиваю пальцами чечетку по планшету.

Открывается дверь, и входит мужчина. На нем черный костюм, сшитый явно на заказ, белая рубашка, дорогие часы. Помещение сразу наполняется тягучим восточным ароматом с нотками сандала. Я сглатываю, потому что прямо передо мной стоит… тот самый бородач.