Развод. Ты разрушил нас
Шрифт:
Вхожу в нее на всю длину, стону вместе с ней.
— Люблю… — шепчу ей на ухо и снова слизываю слезы, которые не перестают литься. — Не отпущу.
Вхожу в нее слишком яростно, но сейчас по-другому никак. Это не секс, это самый настоящий звериный трах. Ксюша стонет, а я вколачиваюсь еще быстрее. Ритмично насаживаю ее, улетая за границы разума.
Мы оба мокрые от пота и слез, разорванные в клочья, но только так — соединившись — мы сохраним тот самый один-единственный шанс.
— Девочка моя…
Мы кончаем одновременно, и я падаю рядом с ней, подминаю ее под себя, прижимаю к стенке скрипучего дивана, зажимая в тисках, чтобы удержать, чтобы не отпустить. Закрываем вместе глаза и проваливаемся в черноту.
Глава 11
Кирилл
Просыпаюсь от жара. Мои руки оплетают Ксюшу, словно тиски.
Растерянно смотрю по сторонам, осознавая, где я нахожусь.
Буквально впечатываю жену своим телом в спинку дивана. С трудом вытаскиваю одну руку, потом вторую. Ксюша реагирует на движение и сама просыпается. Аккуратно вылезает из моих удушающих объятий, встает на ноги.
Рассматриваю ее со своего места.
Ее рубашка разорвана, трусики валяются на полу, лифчик оказался на талии и оголяя красивую полную грудь. По сути, на ней надета только юбка, которая больше не жизнеспособна — она варварски порвана и вся в следах нашего секса.
Щеки Ксюши тут же вспыхивают румянцем, и она бросает на меня совершенно потерянный взгляд.
От этой картины я моментально завожусь. Член встает как по команде. Моя жена, вся такая растрепанная, со следами нашей страсти, просто сводит меня с ума.
Ксюша смотрит на реакцию моего тела и с тихим: «Ох» приоткрывает пухлые, растерзанные мной вчера губы. Тут же заливается краской, когда понимает, что я четко прочитал ее эмоции.
Она поднимает с кресла халат и натягивает на себя, закрываясь от моего взгляда.
Встаю с дивана и подхожу к ней.
— Доброе утро, детка, — ослепляю улыбкой и веду носом у уха Ксюши, вдыхая ее запах.
Она снова дергается, и я стараюсь разрядить атмосферу:
— Хочешь, сделаю кофе? Как ты любишь? — улыбаюсь ей. Ну давай, детка, оттаивай. — Тут есть турка? Дай мне пять минут.
Натягиваю трусы и с трудом запихиваю туда стояк.
— Кир… — зовет она меня тихо.
— Да, малышка, — снова подхожу к ней вплотную и протягиваю руки для объятий.
Она делает шаг назад:
— Тебе лучше уйти.
Мои руки падают вдоль тела, так и не успев прикоснуться к жене.
Блять.
Какого…
— Ксюх, — вздыхаю, — не глупи. Возвращайся. Дай нам еще один шанс.
— Мне нужна свобода, Кирилл, — произносит твердо.
— Я никогда тебя не ущемлял ни в чем, — хмурюсь.
— Никогда — верно. Но сейчас ты душишь
Взъерошиваю волосы. Глаза моментально наливаются красным. Бешенство подступает откуда-то из глубин, но я сцепляю зубы, чтобы не нагрубить ей, хотя, блять, очень хочется.
Мы же вроде решили все вчера? Мы не может друг без друга. Ну и зачем все это сейчас?
— Ксюш. Я уйду, — киваю, сдаваясь. Ладно. Шаг назад, так шаг назад. — Но помни, пожалуйста, родная, что я люблю тебя. Ты смысл моей жизни, понимаешь?
Кивает скорее машинально, мыслями она где-то внутри себя.
— Да-да, понимаю, — пауза. — Хотя нет. Я ни черта не понимаю. Как можно говорить слова любви и предавать одновременно? Неужели это так работает?
— Ксюш, мы же вчера… — начинаю я.
— Да. Мы вчера, — кивает. — Мы просто трахнулись, Кирилл. Это не меняет ничего. И сейчас тебе пора уходить, — кивает на дверь.
— Ксюш… — начинаю я по новому кругу.
— Нет! — перебивает меня. В голосе — зарождающаяся истерика.
— Ладно, блять, — со злостью натягиваю на себя одежду.
Прохожу в коридор, обуваюсь.
— Детка, я люблю тебя, — снова по десятому кругу.
А она болванчиком кивает.
Открываю дверь, собираясь шагнуть в подъезд.
— Кир! — зовет меня срывающимся голосом. Оборачиваюсь. Ксюша смотрит на меня безжизненным взглядом. — Если любишь — подпиши документы на развод.
Сердце в грудине заходится с болезненным ритмом, безжалостно швыряя себя на ребра.
Заторможенно шагаю из квартиры и слышу, как с лязгом за моей спиной закрывается дверь.
Вызываю такси вместо водителя. Не хочу, чтобы сейчас меня кто-то из знакомых видел. Блять, я сам себя не могу видеть, что говорить о других.
Захожу в свой склеп и плетусь в душ. Потом натягиваю домашние штаны и футболку, падаю на диван. Обвожу взглядом нашу с Ксюшей квартиру. Тут куча ее вещей. Просто тьма. И она сама будто рядом, под кожей у меня. Ее аура, запах, фантомы повсюду.
Зажмуриваюсь.
В груди болит, пиздец.
Это тот самый момент, когда я отчетливо понимаю, как все проебал.
Весь смысл моей жизни, все, чего желал, — все бессмысленно.
Я не знаю, сколько сижу так и смотрю в одну точку перед собой. В себя прихожу, когда за окном уже стемнело. В дверь звонят.
Моргаю, за секунду выныривая из черноты, и несусь к двери.
Это она. Ксюша. Она передумала, вернулась. Сейчас я открою дверь, а там она. И мы все исправим и заживем счастливо. Счастливее, чем было до этого.
Уже когда я кладу ладонь на ручку двери, понимаю, что будь это моя жена, она бы не стала звонить, а вошла с помощью своих ключей.