Разводимся! Моя на тридцать дней
Шрифт:
Оставляю его позади, на автопилоте слетаю с лестницы вниз, машинально прошу прощения у снующих мимо посетителей – и пробиваюсь сквозь хаотичную толпу к выходу. Сверху раздается громогласный голос, который заставляет всех клиентов застыть на местах и задрать головы. Оборачиваюсь и я…
– Да-амы и господа! – тоном профессионального конферансье обращается к присутствующим Глеб.
В зале повисает гробовая тишина. На секунду все забывают о том, что случилось. Даже я теряюсь. Мрачно, недоуменно смотрю на друга, вопросительно выгибаю бровь, а он
– Вашему вниманию был представлен перфоманс «Не проешь любовь», - несет полную чушь, однако люди заинтересованно слушают. – Суть в том, чтобы вы отвлеклись немного от еды и гаджетов, - многозначительно кивает на одну парочку, и оба прячут телефоны, - и уделили внимание своим вторым половинкам. А у кого их нет, самое время найти, - заигрывает взглядом с девчонкой лет девятнадцати, смущая ее. Чертов ловелас!
– Артист, - прыскаю себе под нос, наваливаясь плечом на дверь.
– Пока официанты уберут зал и принесут новые блюда, кавалеры приглашают дам на танец…
За спиной растекается медленная мелодия, но перебивается шумом дождя, под который я попадаю, выйдя во двор. Погода переменчивая, совсем как моя жена: никогда не предугадаешь, что ожидать от нее в следующую минуту. Еще утром было ясно как на улице, так и в наших отношениях с Ксюшей, а сейчас вдруг на землю обрушилась стихия. Всматриваюсь в плотную стену воды, различаю яркое желтое такси и поспешно скрывающуюся в нем фигурку.
– Подожди, - шагаю к парковке, несмотря на то что промок до нитки. – Ксюша, твою мать! – грублю, не выдерживая.
Но она не слышит или специально игнорирует меня. Машина трогается с места в момент, когда я оказываюсь в нескольких метрах от заднего бампера, обдает меня выхлопными газами – и уезжает.
– Дура, - выплевываю в сердцах ей вслед. – И я дурак, - запускаю пятерню в мокрые волосы, смахиваю дождевые капли, но на смену им тут же падают новые.
Пытаюсь мыслить здраво, но ни хрена не получается. От паники мозг плавится и стекает вместе с ливнем под ноги. Только сейчас замечаю, что стою прямо в луже. Отступаю назад, отряхиваю обувь, ныряю в карман за телефоном.
Пока набираю Ксюшу и слушаю раздражающие гудки, мысленно восстанавливаю события последних дней. Встреча с матерью, сообщения, о которых говорила жена, испачканная рубашка, презерватив… Череда адских подстав, будто кто-то сверху решил посмеяться над нами и испытать на прочность. И мы не выдержали.
Но все это имеет логическое объяснение, просто я его еще не нашел. А Ксюша вместо того чтобы помочь, усложняет мою задачу.
– Малыш, ну, не дури. Ты чего? – как можно мягче говорю в трубку сразу же после щелчка соединения.
– Матвей Андреевич, - отвечает совсем не тот голос, на который я надеялся. Сладкий до тошноты, слишком приторный, чужеродный.
– Света, какого хрена? – рычу в унисон с разрядом грома.
– Ой, извините, ваша жена телефон оставила на стойке, - тараторит она испуганно. – Я вернуть хотела, а вас не нашла.
– Сейчас буду, - бубню, кидая прощальный взгляд на пустую дорогу.
Возвращаюсь в ресторан через кухню, чтобы не шокировать и так взбудораженных посетителей. Второго перфоманса не выдержат ни они, ни Глеб, который сейчас развлекает гостей, как свадебный тамада, ни тем более я. Выглянув в зал, подзываю Светлану – и она послушно семенит ко мне на шпильках, покачивая бедрами в такт.
– Еще раз увижу, что ты телефон моей жены или мой трогаешь, уволю, - грубо выхватываю трубку из ее дрожащих рук. – Никогда не смей отвечать на чужие звонки, ясно?
– Ясно, Матвей Андреевич, - блеет, поправляя вырез блузки. Верхние пуговицы опять расстегнуты, будто не выдерживают напора «широкой души». Девушка ловит мой взгляд, направленный на декольте, кокетливо прикрывает ладонью грудь. – Я больше не буду, не наказывайте меня, - произносит с неуместным придыханием.
– К черту иди, - срываю злость на администраторе, неудачно попавшем под горячую руку, и даже не чувствую укола совести. – Точнее, давай барную стойку оттирай. В конце концом, это ты не уследила и не обеспечила порядок в зале.
– Но… Я… А как же… - указывает ноготком то на дверь, то на телефон. Видимо, хочет обвинить Ксюшу, но не решается.
– Еще слово – и оклад срежу, - угрожаю ей, наказывая рублем. Затыкается мгновенно, кивает. – Жену мою ты встречала на входе? Пыталась остановить?
– Я, - сипло шепчет. – Я ведь не узнала ее. Спросила, забронирован ли у нее столик. Она начала возмущаться и порывалась пройти к вам. Я не пустила, а честно сообщила, что вы заняты. Вы же сами приказали вас не беспокоить, - сжимается вся под моим недовольным взглядом. – Если бы я поняла, что это ваша жена, то вела бы себя иначе… - оправдывается.
– Она разве не представилась? – недоверчиво прищуриваюсь.
– Н-нет, - отрицательно качает головой, взмахивая волосами. – Вы бы переоделись. Простудитесь, - заботливо тянет, касаясь кончиками пальцев лацкана моего мокрого пиджака.
– Без тебя разберусь, - отступаю, и женская рука повисает в воздухе. – Иди работай. Черте что творится, - цежу ей вслед.
Скрывшись в подсобке от любопытных взглядов поваров, я запускаю сотовый Ксюши. Пытаюсь понять, что на нее нашло, и случайно ли она бросила его на барной стойке рядом с кетчуповым «заявлением на развод». Или хотела оставить мне какое-то послание?
Проверяю входящие и исходящие звонки, запускаю мессенджер.
– Хрень какая-то, - хмурюсь, проводя пальцем по дисплею.
*** Муз. трек Dabro «Тебе лучше меня не знать»
Входящих сообщений нет, будто систему обнулили, одним махом стерев всю память. Такая стерильная чистота несвойственна Ксюше. У нее и в телефоне, и в жизни обычно царит творческий беспорядок. Я, наоборот, аккуратен и педантичен, но за годы брака она умудряется заманить меня на темную сторону, сея хаос в выверенном по часам графике. Например, как сегодня…