Реабилитация
Шрифт:
– Но….
– Вика, ты здоровый и умный человек, пожалей парня. Ты вполне можешь справиться с чувствами сама, а вот он с болезнью не в силах остаться один на один.
Он был прав, а я поступала эгоистично.
– Так как? Я заказываю билет, и жду тебя на чай или еще поборемся?
Я улыбнулась, да у меня не было родного отца, но у меня был самый мудрый человек на этом свете, верящий в меня, любящий.
– Я остаюсь. Но с чего начать?
– Я не знаю, что у вас произошло, и догадываюсь, что пытать тебя бесполезно. Но
Разговор был закончен, а я еще долго сидела, смотря в одну точку. Решение не желало ко мне приходить без боя.
Не раздеваясь, я легла спать, сон сморил меня почти сразу, и спала я в жуткой темноте, без сновидений.
С добрым утром меня!
Я неотрывно смотрела на свое отражение в зеркале и пыталась замазать бальзамом для губ отпечатки стычки с Егором. Это злило меня и придавало решительности. С этим пора завязывать. И ведь глупый мальчик сделал это специально, некая провокация с его стороны.
Черт побери, это моя карьера, я долгие годы пахала на то, чтобы добиться твердой почвы под ногами и уважения к своей персоне. И я тоже умею злиться. Редко, но лучше не доводить меня до таких низов.
Хирургические формы бывают разными. На этот раз я надела короткую белую юбку и блузку в тон. Безвкусица полная и обычно так я одевалась на советы, поверх непременно накидывая халат. Это женственный наряд, но сковывающий все тело. Но сегодня пришлось обойтись без него. Высокий каблук плетеных босоножек. Волосы вытянула плойкой и оставила распущенными. Не поленилась даже накраситься.
Нелепый вид, я не привыкла пользоваться внешностью, для проживания на этой планете, мне вполне хватало мозгов.
Взяв в руки стетоскоп и рабочий блокнот я, мерно цокая каблучками, направилась в свою палату.
– Виктория Юрьевна, доброе утро.
На посту сидела медсестра, которую я видела уже пару раз, но так и не запомнила ее имени. А зря, поскольку миловидная блондинка, улыбалась мне вполне искренне.
– Доброе, - прищурилась, вглядываясь в бейджик, - Ольга. Как Егор вел себя с утра?
– Вроде бы, как всегда. Позавтракал, сделал назначенные процедуры. Даже стал идти на контакт.
– Хорошо, спасибо.
Дверь в палату, я открыла с грохотом, ведь у меня были сильно заняты руки. Тяжкий груз для меня больничная карта и блокнот с ручкой.
– Доброе утро.
Я даже не взглянула в сторону Егора. Окинув взглядом в начале обстановку палаты, стойку с капельницей у койки и медленно скользя взглядом по проводку инъекционного материала перешла на руку парня. В него вливали столько всего, что на внутренних сгибах его предплечий образовались, синя – черные синяки.
Мы так хрупки, вновь подумала я.
– Доброе.
Парень ответил лишь тогда, когда я взглянула ему в лицо.
– Куда – то собрались?
Издевка. И так легче,
– Да, ко мне приезжает парень из дома.
Слова сами по себе выглядят комично, а срываясь с моих губ были похожи на клоунаду. Но сказанного не воротишь.
– Понятно.
Отлично. Стена, кирпичик за кирпичиком, настанет момент, когда она воздвигнется с наш рост и это будет точкой.
– Процедуры через полчаса. Приготовься.
– Буду готов, через полчаса.
Елейно улыбаюсь. А парень удивляет меня все сильнее. Никаких истерик и уговоров, ведет себя так, словно ничего и не было. Если даже в восемнадцать у него есть на это силы, то в свои двадцать пять, я просто обязана быть хладнокровной.
И я, еще раз улыбнувшись, выхожу из палаты.
Глава 12.
– Егор, да что с тобой? Издеваешься?
Парень лежал, как не живой, и не принимал ровным счетом никакого участия, в тренировке.
– Егор!
Какой - то он теплый на ощупь, теплее, чем должен быть, а ведь в палате стоит система климат контроля.
– Виктория Юрьевна, что – то мне нехорошо.
Претворяется?
Подношу ладонь к его лбу, и с трудом сдерживаю себя, чтобы не выругаться. Кожа парня горит.
– Подожди.
Выхожу из палаты и беру на посту термометр.
– Оля, будь добра вызови процедурную медсестру, пусть сделает забор крови Щукина.
– Хорошо, Виктория Юрьевна.
Тридцать восемь и одна, пробегаюсь взглядом, в который раз по ртутной шкале. Да, что ж такое.
– Оля, cito!*
Девушка кивает и почти бегом направляется в лабораторию.
– Вик, что – то не так?
Голос парня усталый, и я пропускаю мимо ушей фамильярность, сейчас не до того.
– Егор, окна в палате открывали?
Качает головой.
– Кроме меня и медсестер кто – то заходил?
– Нет.
Никаких сквозняков и контакта, против воли кошусь на его больную ногу. После операции прошло три недели, и это было очень плохим знаком.
– Вик?
Делаю беспристрастное выражение лица. С таким я спокойно могла рассуждать о похоронах и не один мускул на лице бы не дрогнул.
– Давно ты почувствовал недомогание?
– Пару часов назад.
Проводит рукой по волосам, и я вижу, как те лоснятся от пота. Щеки парня горят двумя яркими пятнами на лице.
Паника внутри накатывает бурной волной, и я задерживаю дыхание, боясь выпустить ее наружу судорожным выдохом.
– Опиши, что ты чувствуешь?
– Голова гудит и знобит. А так ничего вроде бы.
Поджимаю губы, может, если закрыть глаза и не задавать следующего вопроса, все пройдет само? Секундная передышка, еще в институте на втором курсе нам давали проходить психологические тесты. Ваша покорная слуга, по высказыванию самого учителя психологии – стальная, как опорные конструкции моста. Выбить меня из колеи крайне сложно.