Реальная жизнь

Кримп Имоджен

– Макс, – позвала я. – Что с тобой?

Он не обернулся.

– Чего? – буркнул он.

– Что с тобой? Что случилось?

– Случилось?

Я думала, он сейчас скажет: «ничего не случилось» или «с чего ты взяла», но тут раздался глухой удар – он треснул кулаком по стеклу, словно пытался вырваться отсюда, а потом повернулся ко мне и с шумом выдохнул.

– Осточертело, – отчеканил он.

Мне сразу вспомнились паузы за ужином, мои тщетные попытки заинтересовать его разговором.

– Что осточертело?

– Работа.

– Вот как?

–

Задолбало все, сил нет, – вздохнул он. – Вот что случилось.

– Но почему?

– Почему? Ну как сказать, – проговорил он. – Временами я с удовольствием погружаюсь в свою работу, в ней есть своя прелесть, и иногда этого достаточно. Но бывают дни, как сегодня, например, когда я понимаю, как меня все достало. То, что я делаю, для большинства людей не имеет никакого значения в реальном мире. Ни на что ни черта не влияет. Я сегодня думал уйти. Честно. Даже не уволиться. А просто взять и уйти. Черт возьми, я не хочу посвящать финансам всю свою жизнь! В гробу я все это видал!

– А чего ты хочешь? Чем бы ты хотел заниматься?

Он ответил не сразу – сначала сходил на кухню, налил себе выпить. Каждое его движение было размашистей, чем нужно, – и тяжелая поступь, и то, как он громыхнул бутылкой о столешницу, – но голос оставался спокойным и холодным. Меня это напугало. Я никогда не видела его в гневе.

– Не знаю, – сказал он. – Сложный вопрос… Я никогда не знал, чем хочу заниматься. В этом-то вся и проблема. Я был в целом смышленым мальчиком без особых склонностей. И сделал то, что делают все в целом смышленые мальчики без особых склонностей, – пошел в финансы. А потом начался кризис, и все, уходить стало некуда. Нет другой работы.

– Но сейчас ты же можешь уйти?

Он продолжал, словно не слышал моего вопроса:

– Никогда не забуду один случай… Я тогда только начинал работать. Сидели мы как-то… Было, наверное, часа три ночи, и один из наших спросил: если бы вы решили совершить самоубийство, но при этом не выходя из офиса и ниоткуда не спрыгивая, что бы вы сделали? И знаешь, что самое удивительное? Что никого, кроме меня, этот вопрос не удивил. Складывалось впечатление, что все об этом уже думали. И у всех были готовы ответы. Тогда я понял, что надо уходить, и вот прошло… Сколько? Пятнадцать лет. Проклятье! Это было пятнадцать лет назад! И я по-прежнему занят тем же гребаным делом, к которому и душа-то никогда не лежала. Чтоб его!

Раньше он никогда не ругался, из его уст это звучало дико. Он произносил бранные слова с таким ожесточением, словно не просто пар выпускал, а на самом деле проклинал всё и вся.

– У тебя же хватит денег на некоторое время? – проговорила я. – Если ты уволишься и не станешь сразу искать другую работу? Так почему бы тебе не взять тайм-аут и не обдумать все хорошенько?

– Нельзя уходить в никуда, Анна. Это самоубийство.

– Ну, – отозвалась я, – если тебя это утешит, ни у кого из моих знакомых нет такой классной работы, как у тебя.

– Сомнительное утешение, – пробормотал он. – Но спасибо на добром слове.

Он склонился

над столом, упираясь в него руками. Лица его я не видела. Наступило молчание, мне стало не по себе. Я напряженно ждала, что он скажет еще, переживала, что ничем не могу его утешить… и вдруг он рассмеялся. Подошел, сел рядом на диван и обнял меня.

– А знаешь, чего мне всегда хотелось? – спросил он. – Какую мечту я давно лелею? Мне всегда хотелось завести огород. Поселиться там, где я смогу сам себя всем обеспечивать. Держать кур. Растить детей на свежем воздухе. Наверное, не в последнюю очередь поэтому я и купил дом в Оксфорде. Приблизился таким образом к своей мечте. Наверное, однажды это просто нужно сделать. Перестать рассуждать. Взять и сделать.

– Как это мило, – сказала я, а сама подумала: а как же я?

Он обхватил мое лицо ладонями и поцеловал меня с неожиданной нежностью. Это обескураживало не меньше, чем его гнев.

– Ты знала, что я тобой восхищаюсь? – спросил он. – Если не знала, так знай. Я тобой восхищаюсь. Потому что ты понимаешь, чего хочешь. И идешь к своей цели.

– Ну, это больше видимость, – сказала я. – Так что не восторгайся. Много чего не заслуживает твоего восхищения. Самокопание. Вечное нытье. Как мы на занятиях часами обсуждаем, какие мышцы задействуются, когда человек стоит на одной ноге. Да и просыпаюсь я гораздо позже тебя.

– О да! Ты невероятная лентяйка!

Это меня покоробило – я не ожидала, что он согласится, – но тут он притянул меня к себе. Иногда я забывала, насколько он хорош собой, потому что не это в первую очередь меня привлекало. Не само лицо, а жизнь этого лица. Как он вздергивал губу, как приподнимал бровь, каким проницательным и ироничным мог становиться его взгляд. Только иногда я видела его по-настоящему, словно в первый раз, и вспоминала, что он еще и красавец.

Он стал меня целовать, и я начала уже проваливаться в пропасть, где не было места ни мыслям, ни словам, как вдруг он остановился.

– Анна, – проговорил он, – мне кажется, я должен задать тебе один вопрос. На что ты рассчитываешь?

– В смысле? Что значит «рассчитываю»?

– Ну, в смысле вот этого всего. Наших отношений. Чего ты от них ждешь?

Я не понимала, какой ответ он хочет услышать.

– Ну, мы вроде как проводим время в свое удовольствие, нет? – проговорила я. – Наслаждаемся процессом. Мы же это обсуждали. Ничего другого мне не нужно.

– Просто… ты так добра ко мне, – сказал он. – Не хочу сделать тебе больно.

– Ох, пожалуйста, не льсти себе.

Он засмеялся, и в его голосе мне послышалось облегчение. Значит, ответ был правильный.

– Просто не хочется думать, что я мешаю тебе встречаться с кем-то другим, – сказал он. – А то вдруг мешаю. Вдруг у тебя кто-нибудь есть на примете.

– Нет, не мешаешь, – ответила я. – Да и нет никого на горизонте. Не встретила пока.

– Ну и хорошо. Я рад. А то вдруг бы встретила – пришлось бы с ним драться. А я для этого уже стар.

– Мне казалось, тебе все равно.