Ребус. Рассшифровка
Шрифт:
Сегодня ночью, в томительном ожидании исхода переговоров Ладонина с людьми Ребуса, Александр Сергеевич не раз укорил себя за то, что скрыл от ребят ранее полученную от Игоря информацию. Вряд ли это знание могло кардинально повлиять на ход событий, и все же… Со времени работы за Ташкентом их экипаж из вынужденно-служебного единения случайных людей эволюционно видоизменился в команду единомышленников. А это, помимо прочего, подразумевало, что отныне никаких недомолвок и секретов по вопросам, касающимся всех, существовать не должно. А «тема с зажигалкой», как теперь выяснилось, касалась всех членов экипажа. Еще как касалась! Хотя бы потому, что сейчас каждый из здесь сидящих «грузчиков» мог во всех красках
– Так все-таки, где сейчас Полина? Я звонил утром, но телефоны все равно не отвечают.
Похоже, во всей этой детективной истории Пашу Козырева интересовало только одно. То бишь «я спросил у ясеня, где моя любимая».
– Игорь о ней позаботится,- пояснил Нестеров, слегка раздражаясь тем, что Козырев в данную минуту думает совершенно не о том.- Между прочим, зря ты ей звонил: девке после всей этой жути сон - как лекарство. Дай ты ей хоть немного в себя прийти, оклематься малость.
– Как будто кроме Ладонина о ней и позаботиться больше некому,- буркнул себе под нос Козырев.
– У косого Егорки глаз шибко зоркий. Одна беда - глядит не туда,- вырвалось у бригадира.
– Это вы про меня?– встрепенулся Паша.
– Да нет, просто вспомнилось.
– А чего мы дальше делать-то будем?– вовремя вмешался Лямка.- Может, и правда, рассказать все гласни-кам? Пусть они берут этого Ребуса и крепят.
– Знали бы, на чем брать, давно бы и без нас закрепили. Опять же, я с Игорем толком поговорить не успел. Так что сначала надо понять, на каких условиях они Полину отпустили. От этого и плясать будем. Если будем, конечно.
– А вы считаете, что им можно вот так вот, запросто, спустить с рук и простить? Как будто ничего не было?– этим утром Козырев был настроен почти агрессивно.
– А ты считаешь, что мы втроем вот так вот, запросто, возьмем - да и жало у Ребуса вырвем? А чего? Смерть его наверняка в яйце, яйцо - в утке, утка - в зайце… Короче, осталось лишь узнать, где тот дуб растет…
– Тогда получается, что мы просто струсили,- продолжал гнуть свою линию Паша.
– Мы не струсили, Паша. Считай, что мы просто малехо приссали. Кстати, почувствуй разницу. В связи с этим, не забывайте, что раз у них имелись домашние адреса и мой, и Полины (не худо бы узнать - откуда?), то не исключено, что и ваши координаты срисованы тоже. Так что до полного прояснения ситуации постарайтесь вести себя осторожнее. Честное слово, парни, очень вас прошу: «на сегодня хватит дуэлей». Да, и еще: надеюсь, мне не нужно в очередной раз напоминать, что события минувшей ночи, равно как и наши предыдущие шалости, не должны стать достоянием гласности?
– Не нужно,- за двоих подтвердил Лямка, которого на самом деле так и распирало пересказать, хотя бы в общих чертах, новую детективную историю своей Ирочке. (О старой в общих чертах она уже знала и втайне «своим парнем» очень гордилась.)
– Вот и славно. А теперь двинули, Родина ждет от нас трудового подвига. Тем более что сегодня мы снова работаем в слегка усеченном составе. Нуда надеюсь, что с бомжами мы и в таком составе управимся.
Задание на гатчинских бомжей было выписано оперативниками службы, которая с недавних пор именуется гордо и ; вычурно - «12-й отдел ОРЧ-4 линии УР КМ ГУВД СПб и! ЛО», а в простонародье непритязательно зовется «областниками».
Этой осенью по территории Гатчинского района области прокатилась целая волна дачных краж. Причем под замес попали как миниатюрные домики-сарайчики пенсионеров, где кроме посуды и садового инвентаря вроде и тащить нечего, так и коттеджи и усадебки новых и совсем новеньких русских. Чашу терпения гатчинских стражей правопорядка переполнил эпизод с обнесением загородного дома
Дмитрий Леонидович пребывал в ярости. Он брызгал слюной, топал ногами и отказывался делать аборты в долг. Он требовал, чтобы милиционеры оторвали свои задницы от стульев и кресел и вернули ему если не ценности, то хотя бы книгу, стоимость которой, согласно западным каталогам, могла достигать порядка тридцати тысяч долларов. Милиционеры угрозам Клеймана вняли и задницы от кресел оторвали - правда, задницы не свои, а своих агентов. Один из таких подвижников вскорости донес, что кражами на дачных участках вроде как промышляет организованная преступная группа бомжей из Гатчины, участники которой периодически выезжают на пленэр (а вернее, на промысел) в близлежащие поселки и садоводства. Штаб-квартира этой ОПГ зимой располагается на трубах теплотрассы в районе железнодорожной платформы Татьянино, а летом - в люке водопроводной канализации у дома № 4 по улице Хохлова.
Возросшее же в сентябре количество краж агент объяснил подготовкой к очередному отопительному сезону: бомжи делали запасы на зиму и, как белки, шхерили ворованное в некоем схроне, местоположение которого агенту установить не удалось. Так что за него эту почетную обязанность пришлось выполнять городским «грузчикам», получившим задание на НН в отношении пахана гатчинских люмпенов по кличке Лохматый.
* * *На Хохлова «грузчики» «семь-три-пятого» прикатили в начале одиннадцатого. Не доезжая до места пересечения с улицей Гагарина, Козырев припарковался и запросил экипаж Эдика Каргина, который они должны были менять.
– Семь-три-семь, семь-три-семь, ответьте семь-три-пятому. Ваша настроечка?
– Да не ори ты так, Пашка,- откликнулась станция через пару минут.- Давайте прямо во двор заезжайте, мы здесь стоим.
– Вы объекта приняли?– поинтересовался Нестеров.
– Да мы его и не отпускали,- хохотнула станция.
– Это как?
– Подъезжайте - сами увидите.
Бригадир ни черта не понял, а потому махнул рукой и скомандовал Козыреву:
– Ну, давай тогда к ним, что ли.
Едва Паша свернул с Хохлова во двор дома номер четыре, как перед глазами «грузчиков» открылась ослепительная по своей красоте идиллическая картина беззаботного милицейского раздолбайства.
По первому впечатлению собственно разведку сейчас вел только водитель Каргина - по крайней мере, в салоне оперативной машины он находился один. Правда, при этом передняя дверца бежевой «восьмерки» была распахнута, а рядом с ней на асфальте стояли несколько смятых банок из-под джин-тоника. Из салона лилась трогательная в своей беспросветной тупости песня Ирины Дубцовой, услаждающая слух Эдика Каргина, вальяжно покуривающего на лавочке рядом с детской площадкой. А двое «грузчиков» Эдика в это время качались на перекосившихся как старуха Изергиль качелях. Совершая амплитуду маятника, качели всякий раз издавали душераздирающий звук - словно бы некто беспрерывно выдирал гигантские ржавые гвозди из столь же гигантской деревянной балки.