Речь без повода... или Колонки редактора
Шрифт:
Здесь же, в Эстонии, немалым успехом пользуется тотализатор или — лошадиные бега. Единственная узаконенная в Союзе форма азартной игры.
Таллинский ипподром представляет собой довольно жалкое зрелище. Грязноватое поле, косые трибуны. Земля усеяна обрывками использованных билетов. Возбужденная крикливая толпа циркулирует от бара к перилам.
Ипподром — единственное место, где торгуют в разлив дешевым портвейном…
Самим наездникам играть запрещено. Они действуют через подставных лиц. Берут программу
Таким образом, честно выиграть на ипподроме почти невозможно…
Был знакомый наездник и у меня. Как-то раз я спросил его:
— Толя, неужели все подстроено? Неужели все эти бега — сплошная липа?
Мой друг усмехнулся:
— Знаешь, для кого я размечаю программы?
Затем Толя назвал фамилии — видного художника, известного оперного баритона и двух крупных партийных функционеров.
Я удивился:
— Зачем им это нужно? Ведь у них — оклады, персональные дачи, распределители?
Толя снова усмехнулся и пояснил:
— Партия — сегодня мать родная, а завтра, глядишь, на улицу вышвырнет. Как, например, товарища Хрущева… Лошади куда надежнее…
А теперь вернемся к минувшей субботе.
Рано утром мне позвонил сосед и друг. Назову его вымышленным именем — Рафаил. А жену его — Ларисой. Настоящие имена они просили скрыть. Они боятся, что все узнают, какие мы дураки. Однако не стоит забегать вперед…
Сосед мне позвонил и говорит:
— Тебе деньги нужны?
— Да, — ответил я уверенно и просто.
— Тогда поехали в Атлантик-Сити. Это маленький Лас-Вегас — сплошные казино. Три часа езды от Нью-Йорка. Выиграем кучу денег и назад. У тебя есть сбережения?
— У меня есть сто долларов. Я отложил их на черный день.
— У тебя всего сто долларов?! Значит, черный день уже наступил. Собирайся.
— А если мы проиграем?
— Что значит — проиграем?! — возмутился Рафаил. — Проиграть ты можешь всего сто долларов. А выиграть — сто тысяч! Тысяча процентов чистого дохода. Прямой смысл — ехать. Через пять минут я буду у тебя…
Мы выехали около десяти часов утра. Всю дорогу обсуждали грядущие барыши.
— Я хочу выиграть тысячу шестьсот пятьдесят долларов, — сказала Лариса, — и купить шубу на Мэдисон-авеню.
— Это не деньги, — возмутился Рафаил. — Это какие-то жалкие гроши. Ради этого глупо ехать в такую даль. Бензин стоит дороже… Лично я собираюсь выиграть миллион, чтобы жить на проценты. Бросить эту гнусную работу и жить на проценты с капитала…
— А я, — сказала моя жена, — хочу выиграть долларов пятьдесят. Я куплю себе фен и новую тележку для супермаркета…
Мой сосед от негодования выпустил руль. Машина задела кирпичную стену
— Какое убожество! — воскликнул Рафаил. — Такие мысли недостойны Атлантик-Сити. С такими мыслями надо ехать в Чебоксары…
— А я, — говорю, — хотел бы выиграть именно сто тысяч, которые мне обещал Рафаил. Я бы издавал еженедельную газету. Не беспокоился о завтрашнем дне. И платил бы гонорары талантливым авторам. Например — Сагаловскому. Он два года печатается бесплатно…
— Или Довлатову, — разумно высказалась моя жена…
— Сто тысяч — это уже нечто, — произнес Рафаил. — Но вообще, чем больше, тем лучше!
Мы замолчали, давая понять, что находим это соображение ценным.
Рафаил прибавил скорость. Мы летели навстречу ослепительным горизонтам фортуны.
Дорога ознаменовалась единственным сильным впечатлением. Я увидел военный грузовик, набитый солдатами. Это были первые военнослужащие, которых я заметил на американском континенте. Значит, армия все-таки существует. Вздохнув с облегчением, мы поехали дальше.
Контуры маленького Лас-Beraca нас, признаться, слегка разочаровали. Два-три небоскреба и все. Два-три переростка на фоне одноэтажных строений. И еще — купол с очертаниями перевернутого бельевого таза.
— Какой-то жалкий хуторок, — недовольно высказался Рафаил.
Мы подъехали ближе. Миновали унылые ряды стандартных домов. И вдруг перед нами блеснула серебристая гладь океана. Как сказал бы Моргулис:
«Волны скалили белые зубы прибоя!..»
Как и в любом приморском городе, центральной магистралью Атлантик-Сити является набережная. Все улицы заканчиваются пляжем. Так что можно бродить, бродить, да и выкупаться…
Широкая набережная с деревянными тротуарами была заполнена людьми. Она тянулась вдоль берега километра на три. По одну сторону — вода. А по другую — сплошные казино, отели, рестораны, экзотические магазины, бары. И так далее.
Самоубийцам тут раздолье. Через дорогу — океан. Проигрался и бултых!..
Запарковав машину, Рафа обратился к чернокожему подростку. Стал расспрашивать о порядках в казино. Например, можно ли туда являться в джинсах.
— До шести вечера — можно, — ответил подросток. — А после шести нужен смокинг. И дамам — вечерние платья.
— Отлично, — сказал Рафаил. — До шести мы выиграем большие деньги. Купим вечерние платья и два смокинга.
— Мне бы фиолетовое, — сказала Лариса.
— А я хочу бордовое, — прошептала моя жена.
— Ноу проблем, — отчеканил Рафа.
И мы отправились в казино. Нас привлекла сияющая вывеска «У Цезаря». Группами заходили сюда нарядные мужчины и женщины. Швейцар попросил нас спрятать фотоаппараты. Он пояснил:
— Многие ходят сюда тайком от жен и от начальства. Им не хотелось бы случайно оказаться в кадре…