Шрифт:
Сильвия Паола Каваллано
РЕЕСТР
Я слышала, что встречаются иногда такие люди, которые все доводят до конца. Например, начинают вязать кофту, и довязывают, а не бросают, не довязав спинку, или, наоборот, рукава. И даже ходят в ней потом на работу. Или в гости. А я так не могу. Я даже в квартире не могу убраться до конца! Поймите меня правильно, дело здесь вовсе не в лени, а в чрезвычайной монотонности и однообразности этого занятия. Начну, бывало, вытирать пыль, но это так скучно и надоедает мне гораздо быстрее, чем я успеваю покончить с пылью, поэтому, недовытирав, я срочно переключаюсь на заправку кроватей, потом хватаюсь за глажку, или начинаю оттирать духовку, в то время как пыль смеется надо мной со шкафов и книжных полок. Так же и с сочинительством: начну писать историю, потом меня увлечет что-нибудь другое, набросаю пару страниц, и перехожу к следующей. Так они и валяются, незаконченные... Так было и на этот раз: какое-то время назад я начала сочинять историю про реестр исполненных желаний. Однажды я и в самом деле натолкнулась на такой реестр — когда работала няней у двух мальчиков-близнецов недалеко от Венеции. Впрочем, «реестр» - слишком громкое название для той тетрадки, которую я случайно обнаружила в сундуке.
Вообще-то я стараюсь не брать без спроса чужие вещи, а в сундук полезла не из любопытства, а чтобы поупражняться в итальянском языке и что-нибудь почитать. Сундук стоял на втором этаже, бывшем когда-то сеновалом — поэтому окна были огромными, а потолок высоченным, как в
Целый месяц я ждала удобного случая, чтобы еще раз залезть в эту тетрадь. Но первых, папа детей пошел в отпуск и все время сидел дома. Рыться в сундуке при нем было неудобно, а потом мы поехали отдыхать на Филикуди. Моя виза истекала через пару дней, скоро уезжать, и тут неожиданно родители близнецов собрались на концерт, вернее, собралась мама, потому что папа с большим удовольствием провел бы вечер на диване перед телевизором. Томмазо закатил истерику, но потом кое-как успокоился. Когда дети заснули, я поднялась на второй этаж, аккуратно вынула журналы и раскрыла тетрадь. Мне хотелось узнать как можно больше, поэтому я стала пролистывать страницы и каково же было мое изумление, когда я увидела текст на.... русском языке! Судя по всему, эти страницы были вклеены в тетрадь совсем недавно, ведь в предыдущий раз я их даже не заметила!!
Лиза жила напротив церкви в маленькой однокомнатной квартире. Большой была только кухня, может потому, что в ней не было кроватей: в комнате спали вшестером, так как у Лизы было четверо детей. Она ни на что не жаловалась, она радовалась, что Бог послал ей детей, но для детей ей хотелось побольше места и поэтому иногда мечтала о квартире побольше. Евдокия Петровна жила в трех остановках от церкви, но в ее возрасте и с ее ногами и три остановки — подвиг. Свою большую четырехкомнатную квартиру она не убирала — не было сил. Евдокия мечтала о маленькой квартирке напротив церкви, чтобы можно было из окна (а еще лучше — прямо не вставая с кровати) перекреститься на купола. Что заставило их разговориться на остановке: Евдокия возвращалась со службы, Лиза везла старшую в музыкальную школу? Или долгое ожидание автобуса, или вертлявость Сони, давшая повод к тому чтобы завязать разговор?»
Я не до такой степени «ушла в чтение», чтобы не заметить приближающийся свет фар, быстро положила на место тетрадь, сверху — журналы, и пока хозяева парковались, сбежала по лестнице в свою комнату.
Через два дня я вернулась слякотную и холодную осеннюю Москву. Иногда друзья или случайные знакомые рассказывали какую-нибудь странную историю с неправдоподобно-счастливым концом, так что хотелось внести ее в реестр, но за неимением реестра я просто записывала их, да и то не всегда, в свой дневник. А жизнь шла своим чередом, я наконец-то вышла замуж, родились дети. Иногда, как в детстве, задумывалась, вернее, мечтала, о «добрых делах», «исполнении желаний» и разном таком, но как-то вскользь, мимоходом, в действительности делая очень мало. С той семьей, где я когда-то работала няней, общаться не перестала, они были у меня на свадьбе, я к ним несколько раз приезжала в гости, уже с детьми. Ларь, как и раньше, стоял у стены на втором этаже. Но мне почему-то не приходило в голову расспрашивать про этот реестр, хотя теперь я достаточно хорошо говорила по-итальянски. Может, неловко было признаться, что когда-то взяла его без спроса.. Я смотрела на цветную роспись на ларе, пытаясь отыскать следы фломастера, мы смеялись, вспоминая, как Джакомо поправлял мое произношение, а Томмазо собирался на мне жениться. А потом синьора Антония сказала о моем исполнившемся желании — поселиться в Италии. Вот тут-то мысли о реестре вновь появились в моей голове и, вернувшись домой, я записала всю эту историю и со словами «Авось пригодится» сохранила ее в компьютере под каким-то странным именем. А потом опять надолго про все это забыла, так как увлеклась старыми виллами и фотографией. Пока снова не наткнулась на нечто подобное...
Глава 2. Каникулы в Сан Винченцо.
Поезд остановился на станции Сан Винченцо. Мне сразу понравилось это название, еще зимой, когда мама только искала куда бы нам поехать летом. Она спросила, куда мне больше хочется: в Чечину, Фоллонику или в Сан Винченцо. Я сразу выбрала Сан Винченцо. Вообще-то в Италии есть несколько Сан Винченцо, так что можно даже запутаться и не туда приехать. Наш Сан Винченцо расположен на берегу Тирренского моря, в Тоскане. А вот станция мне совсем не понравилась. В Чечине на станции есть лифт, а в кассе сидит добрый дядя, который ставит детям на руку печать - на память. А перед станцией должны стоять скамейки и расти высокие деревья для красоты и чтобы приятно было ждать поезда. Лучше всего подойдут платаны, они широкие и у них красивая кора, а когда солнце проходит через их листву, кажется, что кто-то пускает много-много солнечных зайчиков. Но можно и просто фонтан для прохлады, и чтобы бросать в него денежки, кто, конечно, хочет на море вернуться. А в Сан Винченцо ничего такого нет. Даже расписание висит неправильное и старое. А билеты вообще продает автомат.
В начале июня море частенько штормит, то есть покрывается большими волнами, к тому же каникулы в школах еще не начались, поэтому народу на море мало, к тому же одни старички. Иногда попадаются мамы с маленькими детьми, которые еще не умеют ходить, а только ползают. И места в море очень много, но купаться можно не всегда: если висит красный флаг, то купаться нельзя, а кто не послушается — тому спасатель засвистит, если, конечно, он не ушел на обеденный перерыв, тогда — хоть тони, это так мама сказала. На пляже тоже полно места и не надо приходить рано утром, чтобы воткнуть зонтик и занять место поближе к морю. Песок хороший, влажный, подходящий для строительства, и чистый: окурков, салфеток и всякого мусора попадается мало. Но только несмотря на такие благоприятные условия, мне было очень скучно. Наверное, я бы лучше согласилась, чтобы на пляже было полно народа с детьми, а не много места и три старичка с палочками да два мальчика, которые ползают и едят песок. Я не ела песок, даже когда была совсем маленькая, только сахарный, но такой песок едят даже взрослые — они кладут его в кофе. И вот однажды, когда волны были такими большими, что купаться было нельзя, а из песка строить мне уже надоело, так что я совсем не знала чем заняться, за спиной у меня что-то скрипнуло. Я оглянулась и увидела как открылись белые ворота, которые из сада ведут прямо на пляж, почти как у нас, только у нас ржавая калитка, а здесь — белые ворота, и по ступенькам на пляж спустился просто дедушка с зонтом, двумя складными стульями подмышкой и сеткой с игрушками - она болталась у него за плечами как рюкзак. Он плюхнул на песок сетку с игрушками, воткнул рядом зонт, то есть не раз — и втыкнул, а сначала выкопал ямку, потом долго вкручивал палку, и еще подсыпал вокруг палки песка, чтобы зонтик не улетел, потому что в тот день был сильный ветер, поставил кресла и ушел обратно в ворота. Я даже не успела подглядеть в щелочку, что там было за воротами, хотя меня это давно интересовало. Да и самого дедушку я не успела как следует разглядеть, только поняла, что он похож на гнома. Представьте себе небольшого доброго гнома - это и будет тот дедушка. Зато по игрушкам я догадалась, что дедушка-гном сейчас вернется обратно с каким-нибудь ребенком, лучше бы с девочкой. По игрушкам было непонятно, чьи они — девочки или мальчика: там были синий мячик, красные ведра, зеленая леечка, сито, грабли, лопатки, разные формочки: домик, морская звезда и оранжевая черепашка. Дедушка-гном все не возвращался, мне надоело ждать, и я пошла строить для Коли бассейн из песка, чтобы он не рвался в бурное море и не утонул там, пока мама его фотографирует. Пусть уж лучше сидит в безопасном бассейне и топает ногами. Когда я вернулась на наше место, под дедушкиным зонтом сидела девочка. Одна. И ничего не делала. Не играла в песок, даже не побежала к морю помочить ноги. Я всегда иду мочить ноги, потом волны нечаянно меня обливают и приходится купаться, раз уж все равно все мокрое. Наверное, ей сказали не пачкаться, пока ее не помажут кремом. Я стала на нее смотреть, чтобы выяснить как она появилась на пляже одна, и уже совсем собиралась догадаться, как мама сбила меня с мысли и позвала мазаться кремом. «Только спину!!» - закричала я громко и по-русски, так что девочка сразу обернулась и посмотрела на меня. Может, вы, как и моя мама, подумали, что я закричала слишком громко и девочка обернулась от испуга? Но это не так. Девочка посмотрела на меня не испуганно, а удивленно. Потому что не ожидала, что такая обыкновенная и к тому же маленькая девочка как я может вдруг заговорить на каком-то необыкновенном языке. Мы с мамой всегда разговариваем по-русски, и никто сначала не догадывается, что мы по-итальянски тоже понимаем, и говорят про нас что-нибудь нехорошее, например, что мы немцы, или шведы. А мы все это понимаем и улыбаемся по-хитрому. Потому что это неправда: по-немецки я знаю только одно слово «вихайстду», а по-шведски вообще ни одного слова не знаю. Поэтому мы никакие не шведы. А потом у мамы обычно звонит телефон, и она начинает шпарить по-итальянски. И специально говорит так громко, чтобы всем стало ясно, а заодно и стыдно, что они про нас так плохо подумали. Но в этот раз телефон не зазвонил, а наоборот, пришли мои бабушка с дедушкой, которые по-итальянски вообще не умеют говорить, только «куанто коста» выучили и «пеше спада», чтобы в магазин за рыбой ходить. Так что девочка окончательно подумала, что я не итальянская. Мама стала меня уговаривать: «Иди да подружись с девочкой», все «иди да подружись», а как я могу ни с того ни с сего подружиться? Без причины? Вот если бы я что-нибудь строила, а она ко мне подошла и спросила: «Можно с тобой поиграть?» или бы я купалась, а она ко мне подплыла и спросила: «А как тебя зовут?» тогда бы я могла с ней подружиться, а без причины — нет. Мама сказала «Ну, как хочешь» и пошла следить за Колей, потому что он всегда хватает чужие игрушки, особенно тракторы. И мне опять стало скучно. Хорошо хоть дедушка догадался спросить, не хочу ли я пойти с ним собирать драгоценные камни и ракушки, и я, конечно, сказала «да». Мы ушли так далеко, что кончился песок и начались скалы, а когда я и дедушка вернулись — девочка уже ушла домой.
На следующий день я подружилась на пляже с двумя русскими девочками, Лизой и Викой. Вернее, нас подружила моя мама, она сказала: «Иди, поговори с девочками по-русски». Они это услышали и как заорут: «Ура!! Наконец кто-то говорит по-русски!!» Лиза сказала, что не будет купаться, потому что вода холодная, а сама целый день не вылезала из воды, мы с Викой тоже, так что мама подумала, что мы превратились в русалок. Я-то знаю свою маму и сразу поняла, что она просто подхитривает, а Вика спросила почему мама так решила.
«Вы так долго сидели в воде! Аня, а ты ничего не замечаешь? Может, пальцы стали странными?» Я на всякий случай пощупала свои пальцы, и мне точно показалось, что они какие-то странные. Мама заметила мой растерянный вид и сказала: «Это на них растут перепонки, а на теле -чешуя!»
«Мам, ты шутишь! У нас же еще ноги остались! Это просто пупырушки от холода, а не чушуя.»
Вечером мы договорились пойти «на бутоны». Это так Вика сказала, а Лиза сказала «на батоны», а на самом деле это были «батумы». Мы там так напрыгались, что чуть не превратились в потных кузнечиков. На следующий день мои подружки уехали в Сиену, непонятно зачем, я там уже сто раз была, и мороженое ела на Пьяцца дель Кампо, прямо где лошади бегают наперегонки во время Сиенских скачек, которые называются «Палио». Там для этого даже землю насыпают прямо на площади, и на ней остаются отпечатки копыт, и кое-что еще, потому что для лошадей не придумали памперсов. Без Вики и Лизы мне опять стало скучно. Конечно, там были и другие дети, некоторые даже хорошие - помогали нам строить дом с цветными стеклышками и водорослями вместо пальм, но только никто из них не понимал ни по-русски, ни по-итальянски, а строить молча неинтересно. Я пять раз пробовала им сказать «вихастду», но они мне ничего не ответили. Наверное, мама что-то перепутала, и такого слова вообще нет.
Вечерами мы почти всегда куда-нибудь ходили: то на батумы, то на карусель, то за мороженым, а когда маме было неохота, мы просто гуляли по нашей улице и разглядывали дома и сады, прям как мама со своей подружкой Наташкой, когда они были маленькие и мечтали переделать свои дома. Мы тоже ходили и обсуждали, кому надо кусты подстричь, кому траву полить, а кому вообще весь сад переделать, потому что нам он не нравится. Мне больше всего понравилась гостиница «Кочинелла», то есть «Божья коровка» по-русски, потому что там был бассейн и собака долматин, которую можно гладить. Еще мы видели один сад со статуей дяди, и другой, с цветущей липой у самых ворот. Липу нашел дедушка. Шел, шел и сказал: «Как пахнет липой!», а бабушка ему говорит: «Ты что, Сереж, уж я-то знаю, как пахнет липа, это какой-то гадостью пахнет», потом она задрала голову и увидела липу. «Да-а-а.. Липа... У нас в парке липы лучше пахнут. Лучше бы пальму посадили!» Чтобы больше не нюхать такую противную липу, мы свернули на другую улицу. И здесь я увидела машину, как у мамы. «А что значит ПР? Это откуда машина?» - спросила бабушка. «ПР? Может Прато? Или Парма? Не знаю». А в машине была подушка с кошкой Китти и еще было написано на двух маленьких кофточках, прицепленных к окну «На борту Джулия» и «На борту Джорджа». Значит, в этой машине ездят две девочки. Вот бы с ними подружиться!