Река её жизни
Шрифт:
Желание исполнилось: Зорька повзрослела, молока стала давать больше, родители возили в выходные сметану и творог на базар, там и купили Сашке сумку через плечо, а в сельповском магазине, для всех своих школьников — ручки, чернила, чернильницы непроливайки, тетрадки… Шурка была на седьмом небе от счастья!
Вот и наступил этот долгожданный день, 1 сентября!
Сашка проснулась рано и начала собираться. Мать приготовила белую блузку и тёмную юбочку. Густые, темные, волнистые волосы мать ей заплела в косички, и уложила в корзиночку, закрепив белыми атласными ленточками. Пока заплетала,
— Шура, не вертись, а то не буду заплетать.
Девочка насупилась, но решила мать не сердить.
В школу пошла с Колей и Васей. Алексей закончил седьмой класс и стал помогать отцу. На тяжёлые работы ему, по здоровью, было нельзя, да и под присмотром…
Шла гордая! Казалось, вся округа смотрит какая она взрослая!
Во дворе школы собрались ученики со всех классов. Кто-то в центре выступал, говорили о каких то планах, поздравляли и напутствовали, Сашке было неинтересно. Вертелась, высматривая Женьку, но не видела её. Девочка, стоящая сзади, пихнула её в бок:
— Не вертись. Мне из-за тебя ничего не видно…
Саша покосилась назад: девчонка была небольшого роста и стояла на носочках, вытянув шею, пыталась разглядеть хоть что-то…
— Так встань передо мной, — великодушно разрешила Саша.
Девочка радостно пропихнулась вперёд.
— Тебя как зовут то?
— Тоня.
— А меня Шура.
В классе они, неожиданно, оказались за одной партой. Так у Сашки появилась новая подруга, с которой они в школе не расставались.
Начались учебные будни. Оказалось, уроки — это не так уж и интересно. Сашка, высунув язык от усердия, писала в прописях палочки и кружочки, макая перо ручки в чернила. Но, то и дело, — то капля с пера соскользнёт, и бухнется на лист кляксой, то ладошкой написанное размажется. Не помогала даже промокашка. Чистописание ей не нравилось. Вот считать у неё гораздо лучше получалось. Интересно было складывать, вычитать, а самое приятное, когда Вера Игнатьевна, учительница, хвалила её за правильные ответы.
Но, больше всего, в школе ей нравились переменки.
Они с Тоней бежали в коридор и прыгали на скакалке. Другие девочки тоже: кто скакал, кто книжки разглядывал. А Люське Поповой купили цветные карандаши. Так она, на всех переменках, рисовала. Мальчишки, или бегали в догонялки, мешая им, или играли в слона, или устраивали возню… Набегавшись, разгорячённые ребята возвращались по звонку в класс. И, начинались опять: палочки, кружочки.
Так, пока Шурка постигала грамоту, проскочила осень, выпал снег. Теперь после школы, мальчишки обстреливали девочек снежками, а те, защищаясь сумками, пытались перебежать школьный двор. Как то, Сашка не увернулась, и ей снежком попало по носу, потекла кровь. Она легла в сугроб, а Тоня, прикладывая снег, пыталась ей помочь.
Вася, как раз выходил из школы. Увидел, лежащую на снегу, сестрёнку — подбежал. Нос девочки вспух, на снегу алели капли крови — всё понял без слов.
— Кто тебя так?
Шурка встала, отряхивая снег с пальтишка:
— Вась, не переживай… Это Ванька Дудин, с нашего класса, попал. Я завтра по пути снега прихвачу, и за шиворот ему запихаю… — предвкушая месть, проговорила Шурка.
Выросшая
Скоро Новый год. С чистописанием отношения у Саши налаживались. Она наловчилась так обмакивать перо в чернила, чтобы кляксы не падали в тетрадь. Да и буковки стали уже не такими кривыми и косыми, как в начале. Теперь, нелюбимых уроков не было. И Сашке, теперь, одинаково нравились как переменки, так и уроки.
В школе поставили огромную ёлку, девочки из старших классов украсили её стеклянными шарами. На уроках труда из бумаги вырезали снежинки. Мама из марли сделала пышную юбку, накрахмалила её. По подолу пришили бумажные снежинки и юбка стала как у принцессы. Из картонки вырезали корону и, на клейстер, приклеили вату — получился снег. Наряд снежинки был готов!
На празднике девочки снежинки, взявшись за руки, водили хоровод. Было весело! Наступал Новый, 1939 год.
Глава 6. Прощайте подружки, я уезжаю…
Вечер. В печке весело потрескивают горящие поленья. Сквозь дырочки в дверке, отблески огня рисуют причудливые фигуры, на стенах и на полу. Сашка сидит и, как зачарованная, наблюдает за мерцанием. Мать уже управилась с порядней, все поужинали и занялись своими делами. Братья, в кухне на полу, разложили инструменты и что-то мастерят из фанеры. Сашка взяла букварь, но так и не раскрыла. Сидит одна в темноте комнаты и, под потрескивание дров, думает.
Месяц назад отец ездил в район, вернулся какой-то возбуждённый. Сашка слышала вечером их разговор с матерью: отец рассказывал, что встретил какого то родственника и тот хвалился, что сын с семьёй уехал работать в Карело-финскую республику. А недавно прислал письмо, что хорошо устроился: дали жильё и получил первую зарплату. Пишет, что сейчас там не хватает работников* и принимают всех. Дают работу, жилье и, главное, платят за работу деньгами.
Мать слушала и молчала.
— Феня, это же шанс, раз и навсегда всё поменять. Будем работать, ребята вон подрастают… Ты же видишь, здесь в колхозе, всё без просвета, — убеждённый в своей правоте, говорил отец.
— Матвей, но как же тронуться то? Хозяйство у нас, какое — никакое, и вообще, на пустое место с ребятами ехать…
— Так я, поеду давай один, осмотрюсь и напишу вам, что и как.
На том они и порешили. Отец в колхозе договорился, зимой там работы много не было — отпустили. Скоро собрался и уехал.
Мать, сидя возле лампы в своих думах, штопала парням штаны и вздыхала. После отъезда отца она стала ещё более тихая и постоянно задумчивая. Спросит Сашка что-то, а она молчит, как не слышит.
Началась весна, потекли ручьи. Мартовское солнце было настолько ярким, что, не прищурившись, смотреть вдаль было больно. Сашка бежала с Женькой из школы, когда её окликнул почтальон:
— Шурка! Ты до дому бежишь?
— Да… Здравствуйте, — остановилась.
— На-ко вот, письмо мамке передашь, чтоб мне по лужам к вам не идти.
Сашка выхватила долгожданное письмо. Не терпелось узнать, что отец пишет.
Вечером мать придет и вместе прочитают.
Еле дождалась, наконец все собрались. Читать поручили Алексею, он старший.