Реконструктор
Шрифт:
Но – огневой точки нет. А есть – броневик, который не будет стоять тут вечно. Он должен скоро отбыть, такая техника нужна для задач более важных, чем охрана пленных.
Что-то я не понимаю… Не складывается у меня в голове какая-то картинка…
На стоянку мы приходим уже ближе к ночи. По дороге молчим, вступать в разговоры как-то неохота.
Старшина не спит, ждет нашего возвращения.
– Ну? – указывает он место напротив себя Кружанкову. – Что разглядел?
Тот, не торопясь и обстоятельно, описывает все увиденное.
Впрочем, помимо этого, ничего нового для себя старшина не услышал. Он кивает и поворачивается ко мне.
– Красовский?
Ого, даже так? По фамилии? По имени, стало быть, уже не зовем…
– Охрана усилена. По результатам моих наблюдений – до шестидесяти человек, это по самому скромному подсчету. Я проследил свободную смену до кухни и мог их сосчитать. А еще у ворот оставалось около тридцати человек, помимо стоящих на постах.
– Николай? – бросает взгляд на Кружанкова Корчной.
– Ну… да. Где-то так и есть. Но я думаю – меньше их!
– А посчитать? – язвительно спрашиваю я.
– Это ты там лежал! С нашей позиции их так хорошо не было видно.
– В чем вопрос? В следующий раз иди туда сам.
– Так! Отставить базар! – приподнимается с места командир. – Что еще?
Рассказываю ему о своих сомнениях относительно присутствия броневика.
Старшина пожимает плечами:
– Боятся они нас. И лесу не верят.
– А почему еще одну огневую точку не выкопали? Проще было бы! И быстрее.
– Не доперли, стало быть.
– Что – все сразу вдруг настолько отупели?
– Чего ты хочешь? Думаешь чего – так и говори!
– Не понимаю я их! И оттого – опасаюсь подлянки какой-то!
– Ну раз не понимаешь… – разводит руками командир. – Что я тебе скажу? Явных подозрений у тебя нет. А сомнения…
Молчу. Никак не могу объяснить того, что чувствую. А чувствую – большую задницу, в которую мы все можем благополучно попасть. Но как объяснить это командиру?
– В общем, так! – подводит итог старшина. – За лагерем смотрим! Ждем, когда уедет броневик. Да и охрану скоро усиленную снимут: мало у них людей. После этого будем готовить нападение. Ужинайте – и спать. Завтра, Николай, новую группу поведешь. Симонова возьми, Красовского оставляем пока здесь…
И как прикажете это понимать? Не ко двору пришелся? То есть пока оружие таскал да жратву – на месте был. А как высказал сомнение в правильности командирского решения – так все, чужой? И форма эта…
С утра провожаем разведку и занимаемся делами по лагерю. Командир озадачивает меня проверкой немецких винтовок и объяснением всем прочим бойцам тонкостей и особенностей их устройства. Намекаю ему на то, что неплохо бы опустошить еще дальний тайник – нам оружие понадобится уже скоро, а там и патронов побольше, да и гранаты еще есть.
– А что, никто другой его не найдет?
– Может попробовать. Найти, наверное, найдет. Да,
– Это почему?
– Да заминировал я тайник. Впрочем, ежели он такой сапер, то пусть идет…
Старшина чешет в затылке. С одной стороны, оружие нужно, особенно гранаты. А с другой – он явно не хочет отпускать меня одного.
– Подумаем. Пока вон винтовками занимайся.
Молча сажусь разбирать оружие. Попутно еще раз проверяю свою винтовку – она любит чистоту. Может, это и не так критично, но одной осечки мне вполне хватило. Подходит кто-то из бойцов: у него проблема с разборкой карабина. Объясняю, помогаю разобрать и собрать.
Так проходит около часа.
– Красовский! К командиру!
На этот раз старшина немногословен.
– Как много времени тебе надо?
– Как пойдет. К вечеру вернусь. Это если немцев на дороге не встречу, – тогда придется прятаться в лесу.
– Хорошо. Езжай.
А вот пайка мне в дорогу не дали…
Ладно, авось с голоду не помру.
Никто не провожает меня к дороге – симптом? Или все настолько заняты? Интересно знать чем?
Несмотря на долгое стояние под елкой, «Цюндап» заводится с пол-оборота. Да уж, умеют немцы делать технику…
Дорога, к моему удовольствию, подсохла, и жидкая грязь больше не обдает фонтанами из-под переднего колеса. Зато и заляпанный грязью номер смотрится сейчас не слишком достоверно. Но надеюсь, на ходу никто не станет обращать на это внимания, а постов на дороге быть не должно. Выгляжу я в принципе почти нормально, если не обращать внимания на некоторую потрепанность формы.
Ясное дело, что старшина мне больше не доверяет. Попереть на фиг или обвинить в чем-то – нет оснований. Да и бойцы его не поймут. Но вот отстранить от самостоятельных действий – это можно. Здесь никто никаких вопросов задавать не станет.
Хреново…
Стало быть, моя надежда на то, что при встрече со своими старшина отрекомендует меня лучшим образом, рассыпалась в прах. С его же подачи особисты меня первого трясти станут. И что теперь делать? Уходить? Куда?
Лес большой…
А старшина, как только они выйдут к своим, тотчас же и доложит про странного бойца. Который к тому же еще и сбежал, будучи направлен на задание. Мне-то в принципе тогда это будет пофиг. Но вот памяти прадеда он нагадит основательно.
Выйдут к своим?
Ага, щаз!
Я аж притормозил.
Собаки!
Вот что меня больше всего дергало!
Лагерь – без собак!
Не бывает…
Хоть одну шавку, но должны были завести – немцы не лохи.
А их нет.
Вот почему стоит напротив ворот броневик. Добавочная мера устрашения. Дабы никто не рыпался ночью. Он наверняка подсвечивает колючку в темное время своими фарами: ведь стационарного освещения в лагере нет!
Да и зачем?
Раньше собак хватало.
А где они?