Release my soul
Шрифт:
И теперь, прислушиваясь к цокоту каблуков, тонущему в каменных стенах и обилии элементов декора, Наследница медленно приближалась к исполнению одной из главных своих идей. Пусть к моменту достижения цели изрядно сменились причины, по которым она желала этого места, и дальнейшие действия переписались в который раз. Главное оставалось неизменным: доступ к сосудам, заполненным энергией, и Хранилищу. Теперь она четко понимала, что там ищет. И осознавала, в какую ловушку загнала сама себя не без участия в этом всем Высших. Да, проклятая троица создала идеальный сценарий, в финале которого выживших не останется. Да, им удалось отнять надежду на счастливый исход
К услужливо распахнутым стараниями слуг дверям обернулись все присутствующие в главном зале, и в этот момент Кейра поняла, что может с легкостью захлебнуться количеством удивления, недовольства и непонимания, посланных в ее сторону. Двенадцать пар глаз были готовы пронзить женскую фигурку насквозь, если бы у их взглядов существовала подобная возможность. Они явно уже успели ознакомиться с бумагой, присланной еще вчера. И – Наследница была готова поспорить на свое брачное ожерелье – в восторг они от такого известия не пришли.
– Да обойдет своим сиянием алая луна ваши дома, - коротко поклонившись собравшимся, выдала традиционное приветствие старшая дочь рода Д’Эндарион. Последовавшие за фразой секунды молчания, прежде чем самый молодой из них – Астерн, кажется? – вспомнил о необходимости дать столь же официальный ответ, дабы позволить гостье присоединиться к ним.
– Да отвернут свои лица от вашего рода Высшие, - голос мужчины сорвался на последнем слове, но фраза прозвучала достаточно четко, чтобы считаться произнесенной. Скользнув взглядом по все еще оценивающим ее персону членам Альянса, Наследница с высоко поднятой головой проследовала к центральному креслу, отличающемуся от остальных лишь цветом обивки: черная, абсолютно черная ткань с едва заметным блеском. Никаких украшений или символов – это было бы лишним. Власть сидящего в нем демонстрировалась не пустыми декорациями, а аурой, что значила намного больше.
– Полагаю, Вы уже знаете о том, что согласно решению рода, место лорда Ристерда Д’Эндарион, властителя Сеоирдиса и западной Фиакры, предложено мне? – опускаясь на холодный атлас кресла и обводя взглядом нахмуренные лица, Кейра упивалась их реакцией, вновь и вновь убеждаясь: ради таких эмоций стоило ждать. И ради того, что произойдет через пару часов, после того, как собравшиеся примут ситуацию и введут ее в курс дела. Ведь им не стоит знать, что она не хуже их осведомлена обо всем, что хотя бы раз обговаривалось в этих стенах.
– Женщин во главе Альянса никогда не было, - попытался оспорить случившееся Л’Ангер. Единственный, на кого Уалтар не смог собрать компромат. И единственный действительно не запятнавший свою репутацию за столько лет у власти. Даже интересно, как он сумел сохранить чистоту собственных рук. Но сейчас не об этом стоило задуматься.
– Не считая его основательницы, - отозвалась Наследница будничным тоном, - И вы же не будете спорить с тем, что я имею полное право на это, - на протянутой вперед руке вспыхнуло пламя цвета индиго, вырисовывающее странные узоры, не причиняя боли. Магия той, что заложила первый камень в основание органа управления и когда-то давно выгравировала на скрижалях Устав, приняла старшую дочь рода Д’Эндарион. Иначе быть и не могло.
В аметистовых глазах той, что каждой клеточкой кожи впитывала в себя ужас, приправленный бессознательно проявившимся благоговением, на миг проскользнули
Такому аргументу они бы попросту не смогли ничего противопоставить. Никто не будет спорить с высшей волей, если только не желает расстаться с жизнью.
В Альянсе самоубийц не наблюдалось.
Собрание завершилось лишь спустя полтора часа, после чего Кейра, сдержано попрощавшись с остальными, покинула помещение, стискивая зубы и мечтая быстрее оказаться в одиночестве. Головная боль, преследующая ее с того самого дня, когда она отдала сознание «зверю» в Цитадели, вновь напомнила о себе, становясь местами просто невыносимой. В виски вкручивали острые иглы, загоняя их скопом, а по затылку, похоже, долбили своими молотами горные жители. В минуты столь сильных приступов женщина ненавидела весь мир, но ничего не могла с этим поделать. Она прекрасно знала, что ни один лекарь не поможет ей. И не менее хорошо понимала, почему вообще такое происходит.
Агнус решил разбить последнюю печать.
Если бы ошметки этого заклинания просто растаяли, освобождая последние и самые ценные воспоминания, было бы слишком просто и скучно для самих Высших. Они надеялись, что она лично сорвет остатки печати, но в игру вмешался некромант. Больше никто не был способен подсунуть ей те дневниковые записи, где тот, кому удалось отправить за грань саму Трехликую, говорил о свершившейся мести. И о том, что теперь души его родителей отмщены, а ему уже не страшно принять свое наказание.
Спускаясь по винтовой лестнице с неровными каменными ступенями, местами имеющими выбоины, освещая себе путь простым факелом – не хотелось тратить силы на энергетический сгусток, женщина прокручивала в памяти вновь и вновь те строчки, что с таким трудом разбирала ночью, касаясь пальцами засохших чернил.
Я не облегчу наказание отцу и матери, но отплачу Богине за то, что лишила меня их тепла. Все тридцать с лишним лет я жил ради момента мести, все эти десятилетия учился обращению с клинками только для того, чтобы вогнать их в плоть Трехликой. Пусть жить после этого мне останется не так уж и долго, стало и вправду легче. С радостью бы уничтожил и Высших, но не они вершили правосудие, а потому нет смысла марать руки. Клятву я приносил лишь в отношении Пресветлой Матери, и теперь могу быть абсолютно спокоен: за Гранью мы обязательно встретимся. На мне теперь грех не меньший, нежели на них, в Сады мне не попасть. И прошу я лишь прощения у своей супруги и потомков, если на весь род ляжет проклятие Богини.
Высшие приложили свою руку к этому проклятию впоследствии. Втянули в свои игры невиновную душу. И сейчас женщине хотелось лишь одного: завершить круг, предстать в том пространственном кармане, что облюбовала себе троица после гибели Пресветлой Матери, и предложить последнюю игру в этой реальности. Но для этого следует изучить несколько кристаллов в Хранилище и понять, как распорядиться энергией, что скопилась в сосудах за столько тысяч лет. Финал не изменится – исход игры один. Только суть его различна.
Вычерчивая руну на толстой двери, оплетенной множеством печатей, и чувствуя, как в прислоненную к холодному металлу руку впиваются острия, показавшиеся наружу, чтобы собрать ее кровь, Наследница не могла не отметить, что головная боль разжала свои тиски. Последние слои запечатывающих ее память заклинаний опадали, растворяясь в небытие, позволяя сделать глубокий вдох и шаг вперед, в образовавшийся проем: система приняла гостью.
Хранилище выкачанной из иных миров энергии вселяло трепет. И заставляло дрожать руки.