Реликтовый мир
Шрифт:
Я поднял транспорт в воздух, развернулся и похолодел от открывшегося вида. С противоположной стороны в отравленную долину спускалась стена тумана, смешиваясь с ядовитыми испарениями. Из молочно-белой мути выметнулись несколько огромных переливающихся тварей и поспешили убраться прочь. Одно из озер вдруг вскипело и взорвалось множеством щупалец. Из мутной воды показалась бесформенная туша, но вместо того, чтобы ухватить пролетающих мимо, водная тварь вздыбилась и поползла следом, оставляя за собой огромную борозду. В соседних водоемах происходило то же
Восприятие устремилось вперед, проникая сквозь километры тумана и дополняя недоступное взгляду. И я почувствовал надвигающийся катаклизм. Там, где кончается туман, начинается полоса пепла. А за ней развернулся настоящий ад. Колоссальных размеров смерчи медленно двигаются вперед, чудовищной скоростью ветра стачивая горные хребты и с легкостью поднимая их массу в воздух. Земля вспучивается, ломается и исторгает из себя раскаленную магму, что тут же застывает. Облачная масса, всегда пугавшая меня своей монструозной живностью, темнеет, клубится и засасывается воронками вниз.
Я вздрогнул и выжал из техники максимум скорости. На мгновение я коснулся того, что скрывается за всей этой бурей, и понял, что еще не готов к встрече.
Бросив взгляд на побледневшую Альбу, я понял, что она тоже увидела.
— Так вот, от чего бегут великие… — прошептала охотница, закрывая нижнюю пару глаз.
Мы пронеслись над мутными озерами и стали снижаться у водопада. Выпуклая темная стена, за время нашего отсутствия ставшая монолитной, снова открыла для нас тоннель, и мы просто пролетели по нему, не теряя времени на переключение в наземный режим.
Машина влетела в грот и мягко приземлилась. Ева с Даной бросились к нам и стали помогать вытаскивать буфона с броненосцем. Из пола рядом тут же выплыли два ложа и приняли пострадавших, окружив их янтарными коконами. Наблюдая за светом, переливающимся внутри коконов, я почувствовал на плече руку Даны.
— Нам надо увести всех отсюда, — сказала любимая, и я кивнул.
— Тамаг говорит, что сюда идет буря, — взволнованно проговорила Ева. — Даже ей в такой не уцелеть.
— Что с корасом? — спросила Альба. — Если он не готов, надо улетать на машине Ирвина.
— Корас скоро будет готов, — отозвалась рогатая элиска. — Мы успеем. Тамаг бросила на него всю мощь. Что случилось в лагере?
— Цхак устроил засаду, — начал я, чувствуя вставший в горле комок.
Я рассказал о бое в лагере, о том, что паук спелся с Матерью кальдов. Когда я дошел до смерти Тиля то заметил, как кулачки Евы сжались. Гнев и скорбь элиски, успевшей привязаться к товарищу, отозвались во мне самом, но никак не находили выхода. На горечь потери наложилось ощущение приближающейся опасности.
Мы стояли в напряженной тишине, наблюдая за янтарными бликами на коконах Пшона, Линда и будущего кораса. Альба решила занять себя чем-нибудь, достала из своей сумки мешочек и стала складывать в него остатки созданной Даной еды.
— Не пропадать же добру, —
Тихая трель возвестила об окончании восстановления Пшона. Янтарный кокон растворился. Броненосец дернулся, с хрустом расправил свою броню и принялся с беспокойством оглядываться.
— Спокойно, Пшон, — Альба подошла и поскребла зверя по макушке.
Следом завершилось лечение Линда. Буфон очнулся и непонимающе заморгал. Затем резко вскочил с ложа.
— Тиль… — начал Линд, но осекся и схватился за голову. — Я подвел…
— Ты не виноват, — я сжал подрагивающее плечо друга.
Воин внимательно посмотрел на меня. Затем обвел взглядом остальных и вздохнул.
— Мы оба хороши, — Линд покачал головой и горько усмехнулся. — Но не пытайся все взять на себя.
Комок, застрявший в горле, начал растворяться. Глаза защипало. Я понял, что во мне нет злости на паука, есть только злость на себя. Но как же наивна и глупа эта злость. Как-то незаметно я начал мнить себя хозяином судьбы. И вот, смерть Тиля показала, что это не так. Я получил болезненный щелчок по носу.
Даже сожаления о судьбе молодого буфона несут меньшую боль, чем осознание своей слабости. Я вдруг вспомнил, что совершенно не скорбел по старику Айтрану, ушедшему через Врата с новорожденным богом. В тот момент я принял это как данность. Сейчас же я пытаюсь сражаться в прошедшей битве, сопротивляюсь реальности. Вот откуда эта боль. Но гибель Тиля по сути ничем не отличается от ухода Айтрана. Я с удивлением почувствовал, что связь с обоими буфонами не исчезла совсем, а трансформировалась в нечто новое. Внутри шевельнулось тепло, и я ощутил словно кто-то едва заметно коснулся меня. Будто невесомые хлопки по моим плечам с двух сторон.
Я вздрогнул от тревожного звука. По стенам грота прошла волна вибрации. Огромный янтарный кокон со зреющим корасом засиял нестерпимо ярко. Все замерли, ощутив прикосновение тамаг к разуму. Короткой вспышкой в мозгу пронеслось сообщение без слов, образ надвигающейся опасности.
Мы принялись торопливо собираться и подходить к кокону, из которого уже начал проявляться наш гигант. Жаль, что мы успели сделать лишь одного.
— Все сходится, — вздохнул Линд. — Айтран говорил, что небесные моря раньше были на земле. Дыхание Прародителя испарило сияющие моря и подняло к небесам. Теперь небеса остынут и вернутся на землю, а вместо них наверх поднимутся черные моря и погрузят мир во тьму.
— Кажется, у элисов есть похожая легенда, — сказала Ева. — Только у нас моря и небеса — это старшие боги, что постоянно сражаются. И занимают место в зависимости от победы и поражения.
— Хорошее время, чтобы вернуться к своим, — проговорила Альба. — Если это конец, я хочу успеть подержать брата за руку. Надеюсь, вы не забыли об обещании доставить нас с Пшоном?
— Кораса мы все-таки нашли, — улыбнулся я и приобнял Дану. — И даже больше.
— Мы доставим вас, — кивнула Ева, а затем ее миниатюрное личико вытянулось в удивлении.