Реликтовый мир
Шрифт:
Паучьи лапы затянули меня в нечто вроде пространственного кармана с подрагивающими границами. В воздухе здесь то и дело проступали пульсирующие розовые щупальца. Где-то на периферии зрения осталось искаженное дерево фини, под которым двигались смазанные силуэты Линда и Альбы. В самом же подпространстве оказалось слишком темно для моих глаз. В голове возникло щекочущее ощущение, и восприятие принялось дорисовывать недостающие детали.
Всплывший передо мной паук и раньше был немаленьким, но сейчас я едва сумел охватить его огромное восьмилапое тело. Либо дело в
Судя по движениям, Цхак и в меня решил вставить такую трубочку, превратив в подобие живого коктейля. Крепко сжимая меня, паук попыталась пробить острым концом лапы доступ к энергоканалам моего тела. Мой костюм активно этому воспротивился, полностью покрыв меня защитным серебристым слоем. Однако я понял, что защита долго не продержится. Пшону его панцирь явно не помог.
Цхаку быстро надоели попытки пробиться напрямую, и он попросту оплел меня сияющей нитью. Костюм тут же поменял свою структуру, но судя по тревожному покалыванию, начал активно терять энергию.
— Что ты сделал с Линдом? — спросил я, пытаясь нащупать слабину в паучьих путах. — И где Тиль?
— Большой воин слушает мой шепот, — отозвался Цхак, и в его глазах заплясали зеленые искорки. — А второго я съел.
Я замер. Связи всплыли в моем восприятии, и я понял, что паук сказал правду. Ниточка, ведущая к другу, поблекла и словно протянулась сама в себя. Тиля больше нет среди живых. Терпеливый паук все-же настиг свою добычу, пережившую иссушающий укус в их первую встречу. Как же я ошибся, решив, что в разуме Цхака есть что-то человеческое…
Пока я наблюдал за поблекшей связью с Тилем, в восприятии стали все отчетливее проступать розовые нити и волокна, из которых состоит пространственный карман.
— Похоже, Мать кальдов решила поквитаться твоими руками, — спокойно заметил я.
— Я хочу выжить, — не стал увиливать Цхак. — Мать кальдов дала силу, чтобы я смог забрать твою. Теперь я переживу грядущий шторм.
От моего смеха паук вздрогнул.
— Сейчас энергии во мне меньше, чем в тебе, — пояснил я. — Думаешь, лишняя капля спасет тебя?
— Дело не в энергии, — ответил арахнид. — Если я съем твою суть, я тоже смогу переплетать мир вокруг. Как старшие.
— Глупый паук, — вздохнул я. — Это так не работает.
Похоже, мой костюм достиг предела и начал распадаться, из последних сил пытаясь защитить хозяина от прикосновения иссушающих нитей. Но это уже неважно. Восприятие окончательно приспособилось к этому странному пространству, сильно отличающемуся от привычного трехмерного мира. Я почувствовал каждое из пронизывающих карман волокон. Все они оказались разных размеров и шли во всех возможных направлениях,
Я ухватился за несколько небольших волокон и перетянул себя в сторону. Опутывающие меня паучьи нити опали, потеряв свою жертву. Цхак резво бросился за мной, но мощные лапы вонзились в пустоту, потому что я уже стоял на другой стороне кармана.
Как я и думал, вдоль тонких волокон можно перемещаться очень быстро, а их бессчетное количество позволяет двигаться в любую сторону. Паук пользуется только толстыми волокнами и намного уступает мне в скорости. Прыгая туда-сюда и ускользая от ударов прозрачных лап, я понял, что Цхак просто не воспринимает тонкие волокна. Выбор подпространства в качестве поля боя сыграл с арахнидом злую шутку.
В два прыжка я оказался рядом с подвешенным Пшоном, ухватил спеленатого броненосца и перетянул нас к краю кармана. Цхак сделал рывок и бросился на нас.
Я осознал, что не могу позволить пауку выйти из подпространства. Не уверен, что справлюсь с ним снаружи. Я рывком вбросил в руку большую порцию энергии. Покрывающая кожу серебристая пленка костюма ожила и ярко засветилась, спасая мои каналы от повреждений. Ухватив толстое волокно, вдоль которого к нам летит Цхак, я сжал его со всей силы, подкрепляя усилие выбросом накопленной в руке мощи.
Арахнид едва не успел до нас дотянуться. Я увидел перед собой горящие зеленые глаза, а в следующий миг по волокнам прошла искажающая волна. Я рванул прочь за границу кармана, и мы со свернутым в шарик Пшоном упали под дерево фини. Следом за нами вывалились ужасно покореженные останки Цхака. Пережатое волокно запустило в подпространстве цепную реакцию, и паука словно вывернуло наизнанку, разорвало на части, а затем спаяло куски в случайном порядке.
Я оторвал взгляд от бесформенной паучьей кучи и огляделся в поисках сражавшихся товарищей. Тут же обнаружилась Альба, стоящая над посеченным Линдом с глефой на изготовку.
— Он жив? — спросил я, глядя на страшные раны буфона.
— Еще дышит, — отозвалась Альба. — Только сейчас затих, а до этого бросался на меня как безумный, даже с перебитыми ногами. Как Пшон?
— Живой, только сильно истощен, — ответил я и ухватился за панцирь броненосца. — Грузим их в машину и летим в тамаг.
— А Тиль? — спросила охотница, подхватывая Линда.
— Паук сожрал его.
Когда я произнес это вслух, факт наконец-то начал доходить до меня. В горле застрял комок.
Мы погрузили товарищей в машину и закинули следом нехитрые пожитки. Альба достала из сумки порошок и посыпала им глубокие раны Линда. Обильно сочащаяся кровь амфибии тут же зашипела и принялась сворачиваться.
— Прости, здоровяк, сильно я тебя отделала, — покачала головой Альба.
Подумав немного, охотница активировала взятые с собой кубики и по очереди приложила их к Пшону и Линду. Серебристая пленка стала покрывать тела броненосца и буфона. Будем надеяться, костюмы сумеют поддержать жизнь товарищей до прибытия в тамаг. Уж храм-то жизни, полностью восстановивший тело Даны, сумеет их вылечить.