Рельсы жизни моей. Книга 1. Предуралье и Урал, 1932-1969
Шрифт:
У меня не было своей дрели, и тут опять меня выручил Миша. Когда он пришёл с работы, то помог просверлить отверстия в оконных рамах и подкорректировал положение антенны. Наконец-то наш телевизор стал показывать что-то кроме помех. Надо сказать, что изображение было очень чётким (хотя, конечно, чёрно-белым и не слишком большим – диагональ нашего «Рекорда» была 35 см).
Мишу с семьёй мы пригласили на встречу Нового года. Он жил с женой Тамарой и сыном Вадиком, который был старше Николки примерно на год. Ещё на Новый год пригласили Кощеевых.
Свою ёлочку мы нарядили и поставили на круглый стол. Вокруг неё расставили напитки: бутылки с шампанским
Первыми прибыли Кощеевы, за ними пришёл Миша – скромный, симпатичный, светловолосый молодой человек. С ним был трёхлетний сыночек, а вот Тамара задержалась. Геннадий пришёл с фотоаппаратом и развил по этому поводу бурную деятельность, рассаживая всех по местам. По правую сторону ёлки сели я, Рая и улыбающийся Николка на маминых коленях. Слева места заняли Миша, Эмма и Вадик – впереди на отдельном стуле.
Тут появилась «её величество» Тамара – невысокая аккуратненькая остроносая женщина с пышными кудрями, в платье с декольте. После знакомства Геннадий усадил её у стола рядом с Раей. Тамара была у нас впервые, и её внимательные глаза оценивающе и с любопытством смотрели на хозяйку, у которой сегодня была неподражаемо высокая причёска и красивое светлое платье, в котором она выглядела просто величественно.
Эмма в этот вечер была почему-то слишком серьёзной, малообщительной, что было совсем не свойственно её характеру, особенно в праздничный день.
Наступил Новый год по Свердловскому времени. Все стали друг друга поздравлять. По телевизору шла развлекательная программа «Голубой огонёк». Эмма поговорила по телефону, поздравила родителей и сына с наступлением нового года. Поговорила ещё с кем-то и начала немного «оттаивать». Новый год встретили весело. Много пели и танцевали. А Николка всё время стремился «потанцевать» у меня на руках. Потом они с Вадиком развлекались, зажигая бенгальские огни. Дети так и не ложились спать до двух часов – Московского Нового года, после которого гости стали расходиться.
Ещё в 1965 году в газете «Асбестовский рабочий» мы увидели объявление: «В городе запущена новая телефонная станция. Желающие установить в своей квартире телефон должны написать заявление и передать в узел связи». Мы сразу же воспользовались предложением, и уже через неделю к нам протянули проводку и установили телефон. Сумма за всё это оказалась небольшой.
Так мы стали одними из первых обладателей телефона в нашем доме, а в подъезде – точно первыми. Нам дали номер 28-82. Учитывая, что мы жили в доме номер 80, квартира 8, количество восьмёрок не могло не обратить на себя внимания. Я был немного склонен к мистике цифр (хотя признаться в этом даже сам себе могу с трудом), и видел в таком совпадении что-то сверхъестественное.
Через месяц наш телефон замолчал. Я пошёл по подъезду вдоль протянутого кабеля и обнаружил, что кусок провода длиной больше пяти метров между первым и вторым этажами был обрезан. Я сообщил об этом в узел связи. В тот же день они всё восстановили. Больше подобных случаев там никогда не было. К нам частенько заходили соседи, чтобы воспользоваться телефоном. Мы никому не отказывали.
Так понемногу в наш быт внедрялась цивилизация.
С Кокнаевыми мы иногда совместно отмечали дни рождения и другие праздники. Однажды были приглашены к ним на день рождения Тамары. В гостях у них был молодой, высокого роста, интеллигентный родственник именинницы со своей женой. Был у него один дефект. Когда-то в городском парке на него напали хулиганы. Он стал сопротивляться, и во время драки один из нападавших откусил у него часть уха (задолго до того, как в 1997 году боксёр Майк Тайсон сделал то же самое с ухом своего соперника Эвандера Холифилда). Родственнику Тамары сделали пластическую операцию, но «заплатку» пришили очень неаккуратно, и она выглядела инородной. В общем, операция не украсила пациента, а скорее, наоборот.
А у мужа Тамары, Миши, была эпилепсия. Изредка у него случались припадки. Судорога сводила всё тело, он падал и начинал биться головой об пол, изо рта шла пена. Если такое случалось дома, то Тамара знала, как поступить – она работала медсестрой в поликлинике. Садилась верхом на него и старалась держать его голову, чтобы он её не разбил. Через несколько минут он успокаивался. Нам с Раей как-то пришлось стать свидетелями приступа у Миши. Я даже помогал Тамаре держать его за руки, вставил ему в рот алюминиевую ложку, чтобы предотвратить прикусывание языка.
Несмотря на такую проблему со здоровьем, Миша имел двухколёсный мотоцикл «Иж Планета» и гонял на нём один или вместе с Тамарой.
Не прошло и года, как мы переселились из взрывоопасной зоны, как нежданно-негаданно снова оказались в ней. Внезапно среди суровой уральской зимы в сорока метрах от нашего дома появилась буровая установка, которая тут же начала работу. Затем привезли несколько кузовов железнодорожных вагонов, ранее работавших на узкой колее, а ныне списанных «в утиль». Рядом стоял подъёмный кран, небольшой экскаватор. Стало понятно, что назревает большая стройка. Только оставалось загадкой, для чего могли понадобиться старые кузова вагонов. Я был не настолько любознателен, чтобы ходить и выяснять, что тут затевалось.
Между тем буровой станок просверлил шпуры [52] . Что происходило на стройплощадке, я не наблюдал, но через несколько часов нас стали выселять, предложив выйти к подъезду. Сказали, что рядом будет взрыв, и всех отвезут в безопасное место. Знакомая ситуация.
Я не стал выходить. Хотя наш подъезд был наиболее близок к месту взрыва, но наша квартира и окна находились с обратной стороны от места работ. Лишь окно спальни располагалось практически параллельно предполагаемой взрывной волне. Вот из него-то мне было видно всё, что происходило на стройке. В пробуренные скважины заложили взрывчатку, а затем при помощи крана шпуры накрыли перевёрнутыми кверху дном вагонными кузовами. Тут мне уже стало интересно, и я не отходил от окна, ждал взрыва. И, наконец, это случилось.
52
Шпур – здесь – буровая скважина для размещения зарядов при взрывных работах. (Прим. ред.)