Рельсы жизни моей. Книга 1. Предуралье и Урал, 1932-1969
Шрифт:
– Борис Григорьевич, скажите, пожалуйста, какую мне квартиру выделили?
– Сию минуту узнаю в управлении, – ответил он, взял трубку, набрал номер и задал вопрос. На другом конце провода что-то ответили, и Толченов, глядя в мою сторону с заметной улыбкой, произнёс: – Они молодые, у них ещё будут дети.
Из этих слов я понял, что мне светит однокомнатная квартира. Он положил трубку на аппарат и сказал:
– Подождём минутку, там ищут варианты.
Я кивнул. Через некоторое время зазвонил телефон. Начальник поднял трубку и выслушал.
– Ну вот, не волнуйся, тебе выделили двухкомнатную квартиру.
–
– Живите счастливо. Кстати, где твоя жена работает?
– Учит детей в тридцатой школе.
– Хорошо, молодец.
– До свидания!
Вскоре нам выдали ключи и ордер на квартиру. В документе значился адрес: «Улица Чкалова, дом 80, квартира 8». В этот же день мы решили переночевать в своей новой квартире. Николку передали на ночь бабушке. На радостях Рая зашла в одиннадцатую школу, где встретилась с Эммой и сообщила новость. Эмма поздравила подругу и пообещала свою помощь в организации переезда.
К вечеру Кощеевы подъехали к нам на собственной легковой машине «Победа». Мы погрузили в неё некоторые постельные принадлежности, посуду, одежду. Когда уже кроме пассажиров ничего впихнуть было нельзя, мы поехали. Я вообще не знал о существовании в Асбесте улицы с таким названием. По моим представлениям, кирпичный дом на Чкалова, 80 должен был находиться в конце улицы, где-то на задворках, однако на деле он оказался вблизи центра города. Когда, наконец, мы отыскали дом, то с удивлением обнаружили, что Кощеевы жили от него буквально в ста метрах. Недалеко располагался и дворец культуры.
Пока мы ехали, я пытался сосчитать, на каком этаже наша квартира. Оказалось, на третьем. Мы зашли внутрь. Маленькая прихожая, напротив – совмещённый санузел. Небольшая кухонька. Зал довольно просторный, и ещё одна комната – спальня (две кровати вполне вместятся). На кухне обнаружилась печь, которая топилась дровами. Газа не было, зато было водяное отопление. Чистые полы сверкали свежей краской, стены были побелены известью. В общем, нам всё понравилось. Ни я, ни Рая в подобных условиях никогда раньше не жили, а потому были очень рады.
Мы занесли все пожитки из машины. На следующий день у меня был выходной, Геннадий тоже был свободен до 16 часов. Мы договорились с ним, что с утра он поможет мне перевезти на своей машине оставшиеся вещи. Даже мебель мы решили перевозить на его легковушке, благо у него был на кузове багажник, а наша мебель, кроме стола, вся была разборной. А на этот день мы наработались. Я вспотел, захотел пить, подошёл на кухне к раковине и открыл кран. Оттуда полилась бурая жидкость, которая никак не светлела. Всё-таки я не удержался и промочил горло этой ржавой водой. Мы были первыми жильцами этого дома, поэтому мне пришлось «промывать» все трубы, подходящие к нам.
Мы поблагодарили Кощеевых за помощь и «отпустили» их домой. В пустой квартире было нечего делать, и мы стали готовиться спать. В середине большой комнаты на полу мы расстелили постельные принадлежности, которые прихватили с собой. С возгласом «наконец-то!» мы обнялись, слились в поцелуе и упали на импровизированную постель.
На улице Милицейской мы прожили четыре года и четыре месяца. Они не показались нам тягостными, но всё равно хотелось лучших условий. За эти годы Рая постепенно стала умелой и хорошей хозяйкой. Ну и, конечно, она родила мне сына, за что я был ей особенно благодарен.
Наутро мы проснулись и поднялись в шесть часов. Рая пошла к своей маме, чтобы отвезти на санках Николку в ясли, а оттуда пойти на работу. Я взял ключ от новой квартиры и пошёл на Милицейскую разбирать мебель, готовить для перевозки. Через час приехал Гена. Мы выносили, грузили, отвозили и затаскивали наверх вещи. Сделали три рейса, а четвёртым перевезли часть дров, заготовленных мною впрок. Дрова выгрузили в подвале, где для нас под восьмым номером была сделана кладовка. К обеду все наши вещи были перевезены. Я поблагодарил Геннадия и предложил ему прийти к нам на обед, но он вежливо отказался, сославшись на то, что ему необходимо отдохнуть перед работой.
– А отобедаем мы на новоселье, – сказал он.
Я сходил в столовую, а по пути оттуда купил бутылку шампанского. Придя домой, занялся сборкой мебели. А когда пришла моя Зайка, мы стали расставлять мебель по местам. Потом я отправился в ясли за Николкой, а Рая осталась готовить ужин.
Я вышел из подъезда и решил найти более короткий путь, чем ходил раньше, поскольку через Садовую и Уральскую улицы получался крюк в полкилометра. Наш дом не имел ни соседних домов, ни проезжей сквозной улицы, лишь заезд с Садовой. Напротив нас было семейное общежитие, в котором некоторое время проживал Иван Морозов, брат Раи, с женой Светланой и сыночком Мишей. В том же направлении, куда мне было нужно идти, простиралась огромная заснеженная поляна, примерно сто на сто пятьдесят метров. Я подумал, что это место, возможно, оставлено для будущего небольшого стадиона. Эту снежную равнину пересекали несколько пешеходных тропинок, идущих в разные стороны. По одной из них я прошёл вдоль этой поляны и решил, что обратно тоже пойду именно здесь.
Я забрал сына из детского садика, посадил его на санки, и мы пошли. В конце улицы Чкалова, как раз перед этой открытой площадкой находилась небольшая электроподстанция, из которой доносился негромкий монотонный гул. Коля услышал его и заинтересовался:
– Папа, что там гудит?
– Трансформатор, сынок.
– Трансфор-мотор? – переспросил он, чётко выговаривая все три «р».
– Да, сынок. – Я не стал его поправлять, уж очень мне понравилось, как он сказал. Николка попросил подъехать поближе, затем встал на ноги и через вентиляционные жалюзи попытался рассмотреть «трансфор-мотор». Внутри было темно, он ничего не увидел, но зато гул отсюда было лучше слышно. Он несколько минут не отходил от трансформаторной будки. Наконец, я его убедил, что нам пора идти. Впоследствии он часто просил меня или маму остановиться в этом месте, чтобы послушать, как работает загадочный мотор.
Когда мы подошли к дому, я сказал:
– Вот наш новый дом.
Он никак не прореагировал, но когда мы начали подниматься на третий этаж, до него дошло:
– Это не наш дом. Тут высоко нужно подниматься.
Мы зашли в квартиру, он увидел маму и поспешил радостно согласиться:
– Это наш дом!
Рая собрала ужин на стол. Я стал открывать шампанское и предупредил:
– Сейчас будет ба-бах.
– Испугаешь ребёнка, да и я тоже боюсь, – попыталась меня отговорить жена, но я был непреклонен и совершил «салют». Пробка выскочила вертикально вверх, ударилась в потолок и упала прямо на стол. Салют удался.