Ремонт Земли. Трансатлантическая история экологической реставрации

Холл Маркус

Реставрация не ограничивается установленными человеком границами и часто оказывает влияние на людей и экосистемы за пределами того природного комплекса, на который непосредственно направлена деятельность. Таким образом, экологическая реставрация должна рассматриваться как международный, глобальный процесс, поэтому, рассказывая об ее истории, предпочтительно было бы охватить более чем один регион или страну. Особенно полезно рассматривать и сравнивать реставрационные практики в рамках нескольких исторических традиций, например североамериканской и европейской. Сопоставительный анализ реставрационных практик в Старом и Новом Свете особенно полезен нам тем, что он показывает, как предполагаемый возраст Земли мог влиять на подход к реставрации. Взаимосвязь между реставрацией и историей (усилиями по восстановлению окружающей среды прошлого и способами познания этого прошлого) может означать, что земли требовали различных видов реставрации в зависимости от своего возраста. Американцы с самого начала стали заниматься воссозданием внеисторических условий, а европейцы – ренатурацией исторических, то есть

американцы создают мифические просторы, в то время как европейцы воплощают на своих землях мифические истории. Однако предшественники каждого из этих стилей были более похожи друг на друга. Наш трансатлантический подход позволяет нам лучше выявить взаимозависимости между природой, временем и идеально восстановленным состоянием. Если мы рассматривали бы только американский опыт, то упустили бы значительную часть истории.

Нашим главным путеводителем в этом начинании будет Джордж Перкинс Марш (1801–1882) – американский натуралист, дипломат, лингвист и культуролог. С 1849 по 1854 год Марш присутствовал с дипломатической миссией в Греции и Константинополе, много путешествовал по странам Европы и Средиземноморья. Однако большую часть своей жизни он провел в Италии. В 1861–1882 годах, находясь в королевстве Италия в качестве посла США, Марш написал свой эпохально значимый труд «Человек и природа», ставший первым в своем роде всеобъемлющим предупреждением о негативном воздействии человека на окружающую среду. Выходец из штата Вермонт, в своей книге Марш уделяет внимание многим странам и народам, но особое – США (своей родине) и Италии (месту, где он работал). Сто лет назад историк Н. Гэй писал, что Марш понимал Италию и итальянцев лучше, чем любой другой иностранец его времени. Таким образом, Марш предстает перед нами как важный очевидец и летописец ранних реставрационных опытов в Америке и Европе (особенно Италии). Как Марш часто замечал в своих выступлениях и статьях, именно различия, а не сходства между американским и европейским землепользованием делают их сравнение столь поучительным [Gay 1907].

Важно, что сам Марш был твердым сторонником реставрационного подхода. Как он подчеркивает в самом первом предложении своей книги, одной из его целей было выяснить возможность и важность восстановления нарушенных порядков. Человек, по мнению Марша,

должен сделаться сотрудником природы в восстановлении разрушенного здания, которое, по небрежности или расточительности первых его обитателей, стало необитаемо. Он должен помочь природе снова одеть откосы гор лесами и плодородными почвами, восстанавливая ключи, предусмотрительно устроенные ею для их орошения [Marsh 1864, 1965].

Хотя Марш неизменно восхваляет способность человека к разумному распоряжению природными ресурсами, он также осуждает тех, кто пренебрегает своим долгом ответственного отношения к окружающему миру. Рассматривая историю взаимоотношений человека и природы, Марш выявляет чрезмерное множество случаев, когда безответственная эксплуатация ресурсов приводила к опустошению земли. Наблюдая причиненный таким образом экосистемам ущерб, автор делает вывод, что наиболее разумным было бы начать возмещать этот ущерб. Инновационным для своего времени было заключение Марша о том, что природа сама по себе не может справиться с тем вредом, который причиняет ей человек.

Придерживаясь компаративистского подхода, Марш в своей книге ставит рядом истощенные средиземноморские земли и относительно не тронутые американские в качестве предупреждения жителям Нового Света: если те не переосмыслят своего отношения к природе и не обуздают своей алчности, их земли ждет такая же участь. Однако Марш также обнадеживает читателя, утверждая, что путем реставрации можно хотя бы частично устранить нанесенный природе ущерб. Марш обнаружил в Италии землю, не только страдающую от недобросовестного использования человеком, но и показывающую миру примеры успешной реставрации. Проекты, которые Маршу довелось наблюдать на своей второй родине (от лесонасаждений до ревитализации рыбных хозяйств и восстановления почв), убедили его в том, что итальянцы смогли добиться определенных успехов в реставрации.

Из книги Марша мы понимаем, что реставрация – это намного более древнее занятие, чем кажется. Задолго до основания Общества экологического восстановления, до того, как правительство США начало тратить миллиарды долларов на возрождение парка Эверглейдс или залива Сан-Франциско, человечество уже стремилось к возвращению поврежденных экосистем к первозданному, идеальному облику. Если мы рассмотрим взгляды Марша в сравнении с другими ранними теоретиками натурализма, то увидим, что они представляют собой важный поворотный момент в истории реставрации. Возлагая на человека вину за разрушение окружающий среды, Марш также взваливал на него ответственность за ее восстановление. До Марша человек не считался в большой степени ответственным за разрушение окружающей среды. Главным источником экологического вреда считались спонтанные проявления природных сил, такие как наводнения, засухи и природные пожары. Важно иметь в виду, что до XIX века было принято считать так: сильнее всего вредит себе сама природа, а не человек ей. Ранние реставрационисты ставили своей задачей устранять ущерб, причиняемый спонтанными природными процессами, часто воспринимаемыми как нечто сверхъестественное. Марш стал ведущим голосом нового, по-американски антропоцентричного убеждения, согласно которому именно человек был главным источником проблемы, так что как раз из-за него и возникала необходимость в реставрации. Возник новый взгляд на разрушение окружающей среды, а с ним – и новая парадигма реставрации. Каким бы странным и несостоятельным это ни казалось

нам сейчас, но 200 лет назад преобладало мнение, что угрозу Земле несут не антропогенные факторы, а действия природных сил. Дикая природа казалась человеку чем-то зловредным и опасным, отнюдь не благотворным. Люди не стремились вернуться к природе – они пытались ее избежать или подчинить себе. Чтобы понять прошлое реставрации, мы должны сперва рассмотреть прошлое деградации. В следующей главе я предлагаю на рассмотрение читателя мысль о том, что экологический вред можно условно поделить на два типа: причиняемый природными факторами и наносимый человеком. Назовем их, соответственно, дегенерацией и деградацией. Затем (в контексте идей Марша) я рассмотрю два известных проекта по реставрации водоразделов. Один реализовывался в итальянских Альпах неподалеку от мест, где Марш писал свою книгу, другой имел место в Скалистых горах штата Юта и был одним из самых продолжительных таких проектов в Америке. С начала XIX века (в случае с Италией) и к концу XIX века (в случае с Америкой) интенсивные лесозаготовки и выпас скота уничтожили так много растительности на обоих водоразделах, что внезапные и разрушительные наводнения следовали почти за каждым сильным ливнем. Потоки воды стали регулярно заливать расположенные в предгорьях населенные пункты, и местные жители начали искать способы решения проблемы. Установив связь между оголением почвы и участившимися наводнениями, как итальянские, так и американские землеустроители поставили своей задачей восстановление популяции трав, кустарников и деревьев, чтобы те могли поглощать избыточные осадки.

О практиках намеренной культивации растений в горах с целью противодействия наводнениям известно как минимум со времен эпохи Возрождения. Сперва попытки предотвратить наводнения не увенчивались успехом ни в той, ни в другой локации. Обоим государствам приходилось вновь и вновь прилагать воистину титанические усилия. В результате оба водораздела стали своего рода испытательными проектами национальных масштабов в области гидрологической и растительной реставрации. История этих двух водоразделов и того, как лесоводы, инженеры и экологи отнеслись к задаче восстановления растительного покрова и почв в каждом из них, поможет нам выявить основные человеческие представления о роли «натуры и культуры» в реставрационном процессе. Во время реализации этих проектов итальянцы стали все больше возлагать вину за ущерб окружающей среде на человека, в то время как американцы начали все больше верить в способности природы к самовосстановлению.

После освещения этих примеров утилитарной реставрации, направленной на борьбу с наводнениями, в главе 4 я перейду к эстетической реставрации, обращая особое внимание на проекты ландшафтной архитектуры, направленные на усовершенствование окружающей среды. Во второй половине XIX века некоторые ландшафтные дизайнеры (сначала в Великобритании, а вскоре после этого и в Соединенных Штатах Америки) продвигали так называемые естественные стили, которые имитировали образцы нетронутой природы: необрезанные кусты, пасторальные тропинки, свободно растущие деревья и т. д. В последующие десятилетия появилась мода на еще большую естественность, достигшая пика в США 1930-х годов, в рамках которой отдавалось предпочтение коренным видам растений. Процесс дизайна ландшафтов в натуралистичном стиле стали все больше сравнивать с процессом восстановления первобытного, доколониального состояния природы, так как первобытность считалась лучшим мерилом естественности. Известные американские ландшафтные дизайнеры, такие как Фрэнк Во или Йенс Йенсен, видели смысл своей работы в восстановлении элементов исконных американских прерий и парков. Конечно, результаты их деятельности были далеки от идеальных исторических репродукций первобытных ландшафтов. Их нужно, скорее, рассматривать как попытки воплотить в жизнь представление об идеальном естественном пространстве. Появилась мода на всевозможные интерпретации естественности, но большинство этих творений, скорее всего, сильно отличались от тех ландшафтов, которые на самом деле покрывали Америку до ее заселения людьми.

Что касается Италии, ее садовники и ландшафтные архитекторы издавна славились садами с симметричными рядами равномерно распределенных деревьев и аккуратно подстриженными кустами. Натуралистичные сады в английском стиле часто являлись своего рода ответом итальянцам. Хотя в знаменитых флорентийских садах Боболи и саду римской виллы д’Эсте и присутствуют некоторые дикие элементы, в основном их планировка основывается на повторяющихся паттернах ухоженной растительности, которые олицетворяют собой власть человека над природой. В 1930-х годах ландшафтный дизайнер П. Порчинаи решил в рамках своих проектов вынести эти конструкции за пределы садовых стен, рекомендуя, к примеру, высаживать деревья вдоль дорог. Таким способом он хотел распространить сад на весь город, а то и на всю страну. У Порчинаи не было особого желания воспроизводить какие-то естественные природные условия.

Для итальянских ландшафтных архитекторов термин «реставрация» почти всегда означал наведение порядка в неухоженном саду. Можно сказать, что в отличие от своих американских коллег итальянские ландшафтники ставили своей целью восстановление культивированных, а не естественных первобытных условий. Такие разные взгляды на цели реставрации указывают на значительные различия между итальянским и американским видением идеального восстановленного состояния. Итальянцы до сих пор считают свою страну садом Европы, в то время как американцы определяют себя как nature’s nation («нация природы»). По одним этим самоназваниям можно увидеть, насколько различается мифология природы двух стран, их коллективные представления об окружающем мире. Переплетаясь с социополитическими трендами, эти мифологемы оказывали решающее влияние на практику реставрации в обеих странах.