Ремонт Земли. Трансатлантическая история экологической реставрации

Холл Маркус

В существовании множественных интерпретаций нанесенного окружающей среде ущерба можно убедиться в том случае, если прочитать хотя бы один отчет о лесном хозяйстве Италии XVIII века. В 1784 году К. Лепротти, лесной инспектор, отвечавший за участок Паданской низменности на севере Италии, представил своему начальству 90-страничный документ, в котором описывалось плачевное состояние лесов и предлагались пути его улучшения. Отчет Лепротти включал в себя длинный раздел, озаглавленный «Об ущербе, причиненном лесу». В нем он предложил определенную классификацию ущерба: de’ guasti per fatto d’uomo; de’ guasti per colpa d’uomo; de’ guasti per natura, что означает ущерб, причиненный непосредственно человеком; ущерб, причиненный человеческой халатностью; ущерб, причиненный природой. Таким образом, в этом документе явно проводится различие между естественным ущербом и ущербом в результате деятельности человека, а последний подразделяется на прямые и косвенные формы [AST-1; Bogge 1981].

В качестве примера ущерба, причиненного непосредственно человеком, Лепротти приводит вырубку леса местными

фермерами в целях заготовки дров, строительного материала и сырья для производства древесного угля. К ущербу, причиненному по халатности, относятся случайные лесные пожары, а также повреждение почвенного покрова домашним скотом. В этом случае мы видим косвенный ущерб.

К XVIII веку человечество вполне осознавало тот непосредственный ущерб, который оно причиняет лесам. С давних пор существовали всевозможные законы, запреты и королевские указы, призванные защитить леса и ограничить их использование человеком. Например, в Венеции законы, регулирующие лесопользование, существовали по меньшей мере с 1600 года. Ими предусматривались как наказания за нарушение ограничений вырубки, так и материальные стимулы беречь лес. Гораздо менее распространено было понимание косвенного и незаметного ущерба, причиняемого лесу, что продемонстрировал Лепротти. Косвенное влияние человека будет более внимательно изучено более поздними теоретиками, такими как Марш [FUCB-1; Appuhn 2002].

И все же в отчете Лепротти самой обширной категорией является ущерб, причиняемый лесу спонтанными естественными процессами: «Природа портится (или, точнее, вырождается), когда растения стареют, достигнув определенной точки зрелости». Лепротти добавляет, что не всем деревьям удается достичь зрелости ввиду болезней, бедности почвы и прочих факторов, которые служат сокращению продолжительности их жизни. Другие деревья страдают из-за того, что растут слишком близко к соседним деревьям: света и почвы становится меньше, чем необходимо. Лепротти делает вывод, что больше всего ущерба лесам Пьемонта наносят спонтанные, естественные причины; устранение этого ущерба потребует широкомасштабных усилий человека. Для Лепротти, как и для любого другого человека XVIII века, энтропийное и стихийное разрушение леса казалось большей проблемой, чем антропогенная деградация. С его точки зрения, плохой менеджмент является меньшим злом, чем отсутствие хорошего, а нанесенный лесам ущерб возникал из-за того, что человек недостаточно ответственно относился к уходу за ними. Следовательно, жители подопечных Лепротти альпийских регионов просто не прилагали должных усилий по восстановлению земель, подверженных стихийной деградации.

Во времена Лепротти люди видели в природе главную угрозу ей самой, что теперь является для нас достаточно чуждой точкой зрения. По крайней мере в Америке сегодня мало кто допускает, что дикая природа приходит в упадок и разлагается, если ее оставить без присмотра. Большинству современных американцев будет чужд и взгляд, что деятельность человека, как правило, облагораживает природные системы, а не наносит им ущерб. Как показал один опрос, большинство американцев предпочли бы оставить свои национальные леса нетронутыми вместо того, чтобы доверить их человеческому управлению. Тем не менее европейцы, в частности итальянцы, продолжают верить в способности человека к управлению окружающей средой. Как будет показано в следующей главе, даже спустя 100 лет после доклада Лепротти итальянские методы ведения лесного хозяйства продолжали отражать его предположение о том, что природа наносит ущерб земле, в то время как человечество обычно улучшает ее. Большинство итальянцев продолжали смотреть на мир сквозь ту же призму, что и граф Бюффон, веря, что лишь вмешательство человека может сделать дикие леса пригодными и благоприятными для жизни.

Конечно, многие американцы тоже долгое время считали своей миссией укрощение грозной и строптивой природы. Как утверждают Л. Маркс и Д. Най, на протяжении XIX века в Америке доминировал культурный нарратив о поселенцах, которые приплыли на первобытный континент и подчинили его себе с помощью технологий. Затем, к началу XX века, все больше американцев стали следовать примеру Марша и рассматривать человека и культуру, а не природу как главную угрозу окружающей среде [Berlik 2002; Marx 1964].

Лепротти предложил ряд решений по восстановлению поврежденных альпийских лесов. Существует множество мер, но для ясности их можно разделить на три типа: позитивные, требующие действия; негативные (законодательные), препятствующие действию; сочетающие в себе оба типа.

Негативный подход, как объяснял Лепротти, включал бы в себя комплекс запретных и ограничительных мер, направленных против крестьян, живущих в альпийских горах, при этом он предупреждал, что такие запреты часто неэффективны, а жесткие меры наказания приводят только к заполнению тюрем: «Ущерб лесам наносят не злостные преступники, а отчаявшиеся люди». Вместо этого он рекомендовал снять вину с крестьян и положиться на позитивные меры или (по возможности) сочетать их с негативными. К позитивным мерам, писал Лепротти, можно было бы отнести восстановление лесов путем посадки деревьев в соответствии с оптимальными условиями произрастания каждого вида и в достаточном удалении друг от друга. Сюда же относятся меры по защите молодых растений от пасущихся животных: «Прежде всего лес должен храниться в чистоте». Для того чтобы хранить лес в чистоте (pulire il bosco), автор предписывает подстригать сорные травы, обрезать бесполезные ветви и удалять мертвые деревья. Этим Лепротти вновь транслирует распространенное в его время убеждение в том, что восстановление леса – это вопрос противодействия

спонтанной деградации. В Италии XVIII века ответственность за разрушение окружающей среды в конечном счете возлагалась на природные силы [AST-1]. Утверждение о том, что мыслители эпохи Просвещения и другие домаршианские деятели всегда ставили природную активность выше человеческой при поиске причин экологических проблем, может показаться преувеличенным. Не только ущерб лесам, но и загрязнение воды, возникновение смога, истощение почвы и вымирание животных видов – все это в какой-то мере связывалось с человеческой деятельностью и американцами, и европейцами задолго до выхода в свет книги «Человек и природа». Г. Д. Торо, один из непосредственных предшественников Марша, в 1846 году сокрушался, что с тех пор, как он впервые сплавился на лодке по Уолденскому пруду и восхитился окружающими лесами, они были опустошены лесорубами. «Как нам наслаждаться пением птиц, когда вырубаются рощи, где они гнездятся?» – вопрошал он [Buell 1995]. В 1849 году один фермер жаловался, что земля близ Братлборо в штате Вермонт была столь истощена, что «пяти акров было недостаточно, чтобы прокормить старенькую овцу в течение лета» [Judd 1997]. К этому времени законодательными органами Массачусетса, Нью-Гэмпшира, Вермонта и Мэна были приняты законы, устанавливающие закрытые сезоны охоты на оленей в целях сохранения их популяции. Сам Марш признавал растущую обеспокоенность населения разрушительным влиянием человека на окружающую среду. В своей нью-гэмпширской речи 1856 года он говорил: «Я знаю, что в последнее время эта тема широко обсуждается в Соединенных Штатах Америки, но ее важность еще не оценена по достоинству». Таким образом, американцы и европейцы уже имели некоторое представление об ущербе, причиняемом природе человеком, однако большинство из них все еще не осознавали масштаба проблемы. В своей книге Марш показал, что ущерб был поистине ужасающим.

Ученый стал рупором нового (характерно американского) движения, которое ставило под сомнение убеждение в том, что разумная и сознательная человеческая деятельность всегда идет на пользу природным системам. Он предупреждал, что люди не только непосредственно вредят природе, но и делают это неожиданно, неосознанно и непреднамеренно. Ближе к концу книги «Человек и природа» Марш отмечает: «Я не раз упоминал о побочных и непрошеных последствиях человеческих действий как часто более весомых, чем непосредственные и желаемые результаты оных» [Marsh 1965]. Как мы можем видеть из отчета Лепротти, до Марша ответственность за деградацию природы в гораздо меньшей мере возлагалась на человека. Марш стал одним из первых проповедников защиты окружающей среды и реставрации как морального долга человечества. Марш, которого его жена Кэролайн называла последним из пуритан [Lowenthal 1990], подчеркивал, что человек неcет прямую ответственность за тот ущерб, который наносит природе.

Марш по ту и другую сторону Атлантики

Как американцы, так и европейцы обратили внимание на книгу «Человек и природа». Первый тираж в 1 000 экземпляров разошелся всего за несколько месяцев. Вскоре рецензии на книгу появились в американских, британских, во французских, в итальянских и русских изданиях. Хвалебный тон рецензентов по обе стороны Атлантики свидетельствовал о том, что идеи Марша нашли широкий отклик. Тема причиняемого окружающей среде вреда начинала будоражить умы человечества, и теории Марша о непрямом разрушительном воздействии человека на природу вкупе с его доказательствами медленных темпов естественного восстановления экосистем произвели на читателей должный эффект. В отличие от экологических фаталистов Марш предлагал конкретный план действий: человек как главный виновник деградации природы должен перейти к менее разрушительным методам землепользования и искать способы устранения уже причиненного ущерба.

Акценты, расставляемые европейскими и американскими рецензентами книги «Человек и природа», разнились. Американцы особо приветствовали предостережения Марша о склонности человека вредить окружающей среде, в то время как европейцы выделяли его высказывания о том, что человечество должно заняться восстановлением природы. Американские обозреватели сделали из книги «Человек и природа» вывод о необходимости создания заповедников и ограничения человеческой деятельности, в то время как их европейские коллеги призвали к более интенсивной реставрационной и мелиоративной деятельности. Таким образом, жители двух континентов по-разному восприняли идеи Марша.

Как отметил один из американских рецензентов, если задать кому-либо вопрос, чего своими действиями на планете Земля добился человек, в ответ мы, скорее всего, услышим привычные дифирамбы предприимчивости и техническому прогрессу. Автор отвергает эту оптимистичную точку зрения и приводит обширный список примеров того ущерба, который человек причиняет природным системам, а затем (вслед за Маршем) хвалит предложения по защите адирондакских лесов. Этот автор подчеркивает важность усилий по консервации и предотвращению деградации, но он едва ли упоминает о необходимости устранения существующих повреждений. Другой американский рецензент также обходит стороной призывы Марша к реставрации, повторяя вместо этого то, что человечество уничтожает дары природы, «которые при должной защите могли бы быть источником неиссякаемых богатств» 6 .

6

Рецензия на книгу «Человек и природа» // The New York Times. 1864. 25 июля. См. также рецензию в The Bibliotheca Sacra и аналогичные комментарии в рецензиях North American Review и Christian Examiner.