Ренегат

Хавелок Хардли

— Я хочу знать, где твой безмозглый защитник?! — вопит Хонор, покачивая меня из стороны в сторону, точно как ветер колышет ветви деревьев. — Страшно, да?

— Нет. — почти спокойно отвечаю я, все так же пытаясь расщепить мясистые лапища Трикса. Я слишком слабая, а удушающий захват мощный.

— Не ври! — брызжет слюной Трикс. — Ненавижу, когда мне врут! Я же чувствую, как ты дрожишь. Еще немного — и описаешься от страха. — злорадно и по-идиотски хихикает он.

— Отстань! — отчаянно требую я.

— Отстань… — повторяет Хонор и бросает меня о пол. От хлесткого приземления кости хрустят, как горящие

в костре дрова. Скаля острые пожелтевшие зубы, Трикс склоняется — и надо мной повисает его скривившаяся, будто он переживает сильные муки, тупорылая физиономия. Больно, но я поднимаюсь, — не хватало получить еще одну затрещину, или совсем не хочется, чтобы он растоптал меня своей здоровенной лапой.

Поправляю одежду. Ощутимо буравящие меня глаза Трикса красные, как налитые, обильно побагровевшие помидоры, и обрюзгли из-за отражающейся в них мстительной нечеловеческой злобы. Не размышляя, хватаю вилку со стола рядом. Отлично, сразу четыре дырки будет! Направляю столовый прибор на Хонора, и он хохочет до посинения.

— Думаешь, тебе это поможет? — кривляется он. — Ошибаешься! Этим разве, что куриц пугать.

Трикс сжимает увесистые кулачища, точно кувалды, каждый размером с добротную тыкву. Один удар — и меня снесет с места, как ураганом крышу. Трикс замахивается, я пригибаюсь и всаживаю вилку в его неприкрытую толстую шею. Трикс неистово верещит, как прижатая в ловушке крыса, а его перекошенная рожа — самое ужасающее зрелище, что мне выпадало созерцать. Из неглубокой раны проступает кровь.

— Тебе конец, Маверик! — угрожает Трикс, скорчив, кислую морду. В столовой поднимается невообразимый шум и начинается что-то немыслимо диковинное. Все до единого ребята, будто по команде, кидаются в драку и по непонятной причине бросаются едой. Некоторые переворачивают столы и лавы, подносы вспаривают, задевают потолок и падают вниз. Хонор Трикс выносится в коридор с воплем:

— Сойдемся в Клетке, Маверик!

Как только Хонор скрывается из виду, в столовую вбегают Люк и Фрэнк. Они, бесспорно, не ожидали видеть такой живописный беспорядок, я бы даже сказала хаос: парень из Пауков колотит одного из «красных» и перебрасывает того через плечо; девушка из «зеленых» скользит по столу и падает без сознания у моих ног.

Влетает не менее ошеломленная Аарон Селестайн. С неподдельным ужасом она смотрит вначале на меня, затем на девушку. По ее раскрасневшемуся лицу пробегает судорога, а губы искривляются. Вбегают два парня — один стреляет пистолета-хлопушки, а второй швыряет в, не на шутку, разбушевавшуюся гурьбу дымовую гранату. Раздается взрыв, заставляющий всех прекратить затеянное побоище. Аарон Селестайн негодует, переминаясь с ноги на ногу. Наверно, ее не слишком приятно впечатлил поднявшийся маленький мятеж в столовой, где все вышли из-под ее контроля. Сотворилось то, чего она боялась. И это в очередной раз доказывает то, что: чего боишься превыше всего — неизбежно произойдет. А страх неповиновения для Селестайн воплотился в реальность.

Большинство ребят в бессознательном состоянии лежат на полу в эффектных и немыслимых позах, а кое-кто выдается точно сломленным; некоторые перепачканы не только едой, но и кровью. Столы и лавы разбиты вдребезги, а яство прилипло к потолку, разной толщины слоями и мазками размусолены по стенам и одежде.

— Люк,

убери ее! — приказывает Селестайн. — Уведи вон!

Люк, взяв меня за руку, выводит в оживленный коридор.

— Бунтовщица Харпер Маверик. — с презрением и с отчетливой ноткой ненависти в голосе шуршит Аарон Селестайн. — Ты за это ответишь!

Люк сопровождает меня в Нору. Ясное дело, что мы направляемся в его комнату, находящуюся на третьем этаже. Всю дорогу он подозрительно безмолвствует и притягивает меня поближе к себе, а я тем временем выдумываю более-менее правдоподобные оправдания. Я начала ужасный погром, который, в дальнейшем, может вытечь нам в крупные неприятности. А я не хочу, что он страдал, я хочу, чтобы он был счастлив.

— С тобой все хорошо? — интересуется он, как только запирает дверь. — Ты цела?

— Ага, — отвечаю я, стоя под его строгим взглядом.

— Ты понимаешь, что ты сделала? — спрашивает он. — Тебя могли поранить, убить…

— Извини, но я защищалась. — оправдываюсь я. — На меня набросился этот напыщенный осел Трикс. А потом все произошло само собой.

— Конечно. — хмыкает он. — Как же иначе.

Люк прибавляет яркости освещению, и комнатные теплые полусумерки вмиг испаряются.

— Ну, прости. А что я, по-твоему, должна была делать? — выпаливаю я. — Разве ты его не разукрасил после того, как он надо мной насмехался?

Разоблаченный Люк слегка улыбается:

— И, когда ты догадалась, что это я?

— Сразу же. — Я, плюхнувшись на диван, облагаюсь мягкими подушками. — Это не составило великого труда. Ты бы никогда не дал меня в обиду, что бы не говорил. Кстати, у меня шок, если ты не заметил, и мне нужно как-то оправиться. Ты не мог бы меня обнять?

— Конечно, бунтовщица Харпер Маверик. — сладострастно тянет он, подходя.

Вплотную улегшись на широкой софе, Люк притесняет меня к спинке и жадно, будто взглядом питается съесть, смотрит влюбленными глазами. И пускай мне неудобно, ибо не могу пошевелить из-за того, что он закинул на меня ногу, мне нравится, что между нами так мало пространства.

— Почему ты меня еще не целуешь? — вдруг слышу я собственный голос. Не то, чтобы меня это волновало, но мне бы очень хотелось почувствовать — безусловно сладкий — вкус его губ.

— Жду подходящего момента.

— Разве он еще не наступил?

— Ты ощутишь, когда он наступит. Не огорчайся, пожалуйста.

Кое-как сполз немного пониже, утыкаюсь лицом в грудь Люка. На горемычный миг я предположила, что он просто-напросто меня разлюбил, из-за чего мне стало больно и захотелось сронить горькую слезу. Но нет же, этого не может быть, ведь Люк — по моей пустячной дружеской просьбе, которую он безотказно выполнил — прилег радом, заключив меня в заботливые объятия.

— Сегодня очередное испытание? — спрашиваю я, чтобы разрушить наступившее молчание.

— Да, поединки в Клетке. — обеспокоено молвит он и еще сильнее обвивает меня руками. Значит, Трикс неспроста устроил безобразие, которое, вполне возможно, заранее спланировал. Наверняка, он сделал это, чтобы в удобном им же устроенном случае вызвать меня на двобой, в котором он и победит — Хонор, ведь, одной только внушающей страх наружностью походит на ничем несваливаемое бревно.

— Ты спала этой ночью? — допрашивается Люк.