Ренегат
Шрифт:
Никогда прежде я не бросила бы человека попавшего в беду. Что со мной случилось? Почему я позволила умереть Четыре? Неужели моя нерешительность действовать — это коварные последствие суггестии? Эббигейл больше нет и ее не вернуть, и я ненавижу себя за это, презираю. Если каждое сомнение оставляет памятный кровоточащий шрам на сердце, тогда мое изрезано вдоль и поперек. Я не знаю, что я за человек и человек ли я вообще, после этого. От сумбурных мыслей меня лихорадит, к тому же я продрогла до костей.
Смоли прибивает непомерно быстро и много. Уцелевшие ребята ушли довольно далеко и, полагаю, мне тоже нужно поспешить, чтобы их догнать.
Прибавляю шагу. Возле стоящего камня в центре долины собралась немалая
Обхожу два небольших костра и спешу к постепенно густеющим деревьям, растущим на откосе. То бегу, то иду, как позволяют силы. Парень и девушка из Пауков (я запомнила их еще с Клетки), обгоняют меня, а за ними поспешают еще человек двадцать. Они благоразумно оставили тех, кто продолжает спорить за оружие.
Едва девушка из Пауков продвигается по рыхлому склону дальше всех остальных, как что-то громко взрывается и ее откидывает с такой мощью, что она падает в пяти шагах от меня. Ее одежда изодрана, а тело покрылось глубокими рваными ранами и осколками. Дерево, возле которого она проходила мимо в момент взрыва, вырвалось с корнями, будто гигантский силач выдернул его из почвы. Я уверена в том, что она наткнулась на ловушку.
Два с половиной года я ходила за Дугу, и не угодила ни в одну. Конечно, дело было в ясную пору суток, а не настолько темной ночью, как эта. Но, думаю, я смогу обнаружить даже хорошо замаскированную ловушку и отключить ее.
Разносится еще один взрыв и напротив, спускаясь в долину, мчится десяток испуганных ребят. Но, заметив образовавшееся кипящее озеро смоли, они, в растерянности, останавливаются. Я догадываюсь, о чем они, озадачено переглядываясь, размышляют: идти по утыканному смертоносными капканами и силками склону или свариться заживо? По-моему, выбор очевиден.
Самая ужасная смерть та, о которой не мечтаешь и, которою не загадываешь.
Хоть медленно, но двигаюсь вперед. Земля сырая и всплошь укрытая слепившимися чешуйками опавшей листвы. Один неверный шаг — и меня разорвет на куски. Стараясь быть крайне внимательной, присматриваюсь к стволу каждого дерева. Обычно, в коре дерева вырезают небольшую дырку и ставят туда лазерный датчик размером с горошину. Ничего что он крохотный, как крупинка града, но его тонкий луч намного острее ножа и опаснее пули.
Продвинувшись на метров пять, замечаю один у самой земли. Оказывается, ночью датчики светятся, но лампочка совсем маленькая. Чем выше поднимаюсь, тем больше их нахожу. И едва не натыкаюсь на тонкую жилку, натянутую между двух деревьев. Она разорвется — и сработает мина. Видимо, девушка из Пауков именно так подорвалась.
Сзади пролегает добротная середина склона. Смоль толстым пластом заполнила четверть долины. Дышать нет чем — едкий дым, точно как густой туман, окутывает все вокруг. Мне осталось совсем немного, но ноги вязнут по косточки и скользят, жизненно важные силы со скоростью молнии исчерпываются. Громыхает мощный взрыв позади, еще один и еще… Я припадаю к земле — над головой пролетают, похожие на горящих птиц, смоляные брызги и острые, точно ножи, обломки древесины, от которых огонь переносится на деревья и воспламеняется одежда некоторых ребят. Они мечутся в панике. У парня справа — он лежит в метре от меня — пылает спина. Полымя перебрасывается на его шею, волосы и одновременно ноги. Он горит, как спичка, орет во всю глотку и безвольно катится вниз, прямиком в смоляную жижу. Ужасная смерть.
Бегу вверх, что есть сил. Поскорее бы уйти из-под этого непрекращающегося огненного дождя. Вдруг передо мной падает дерево. Была бы я этот момент немного выше того места, где сейчас стою, меня бы накрыли огромные полыхающие ветки. Перепрыгнув через ствол, продолжаю
До верха остается совсем немного. Подъем становится более крутым, и я помогаю себе руками. Правая рука ноет, но уже не так сильно. И это хорошо. Наверно, я просто сильно ее ушибла, и надеюсь, к утру боль окончательно исчезнет.
Хватаюсь за край обрыва, подтягиваюсь и забираюсь на ровную, укрытую зеленою травой, поверхность. Отползаю как можно дальше и ложусь, раскинув руки — непродолжительный отдых мне не помешает. Смоль в долине громко и зловеще булькает точно, как у меня в животе.
Приторный запах зелени, который я жадно вдыхаю, немного успокаивает. На миг кажется, что происходящее всего лишь страшный, быстротечный сон и стоит щелкнуть пальцами, как он закончится. Но кошмары преследуют даже в реальности, ибо доноситься оглушающее бабаханье, возвращая меня в суровую действительность. Судя по звенящим из долины крикам, не все ребята выбрались.
С трех сторон, высоченным серпом, меня окружает густой лес. Десяток темных фигур исчезает в дремучей роще. Ночь. Темно, хоть в глаз ткни, и никто не увидит, кто это сделал. В близлежащем лесу точно ничего не разглядеть, и идти туда крайне опасно. Наверняка, там полным-полно ловушек, силков и поджидают новые опасности. Ко всему я до предела изнеможенна. Рука и ноги болят. Мне необходимо хоть чуточку перевести дух.
Помогаю трем ребятам выкарабкаться из долины. Затем, кое-как отчистив ботинки от смоли, ищу место для ночлега. На дерево мне не забраться и не только из-за ушиба. Если во сне нагрянет угроза — я не смогу быстро спуститься и удрать, попросту грохнусь вниз и убьюсь. Нужно подыскать пустующую медвежью берлогу или логово другого крупного зверя, ведь в заячью норку мне никак не втиснуться.
Пять минут блужданий приносят свои плоды, потому что я останавливаюсь у большого, коренастого дерева, под которым есть немного пространства. Собираю более-менее сухие листья, покрываю ими землю под сводом плотного сплетения и залезаю в тесное логовище. Хоть какое-то укрытие, радуюсь я. Лежу, скрутившись, как зверек. Мне зябко — из-за промозглой сырости пробирает лихорадочная дрожь. Воздух тяжелый и удушливый. Не знаю, на долго ли меня хватит, ибо я уже отключаюсь. С утра, как очнусь, во что бы то ни стало, займусь поиском Скалы.
Глава 12. Сожжение
Хрусь. Неподалеку влажно хрупает валежник, безотчетным сполохом прорываясь сквозь неглубокую тревожную дремоту. Открываю глаза. Интересно, сколько я беззаботно, проявив небывалую раньше неосторожность, спала? Утренние птицы заливаются разными веселыми голосами. Видимо, уже рассветает.
С противоположной стороны необъятного дерева шуршит хворост. Кто-то медленно подступает — я настораживаюсь, но не шевелюсь и на мгновение задерживаю дыхание, потому что малейшее движение создаст шорох и меня тот час же обнаружат. Хорошо, что я не залезла на само дерево, как задумывала сначала, но к счастью благополучно отказалась от этой опрометчивой идеи, а под низом, в ямке, меня трудно заметить: хаотично переплетшиеся корни и одежда почти одного цвета. А на виду я была бы легкой мишенью: ни спрятаться, ни убежать. Но полной уверенности у меня нет — укрылась я не совсем надежно: обогнув дерево, меня все-таки можно заметить, естественно, хорошо приглядевшись. А ведь не стоит надеяться и расслабляться, что у охотящегося на меня посланника, — а, может быть, и вовсе случайного забредшего сюда существа, — плохое зрение и он, не заметив меня, пойдет дальше, ибо все может обернуться лихом, когда не готов бороться. Всегда нужно держать хвост трубой и тогда уж точно еще немного протянешь.