Репортер Кэйд (др. перевод)
Шрифт:
Кэйд вздохнул с облегчением.
— Вы уверены?
— Иначе и говорить бы вам не стал. А вот с вами — другое дело. Будьте осторожны, сеньор.
— Ну, я тоже могу о себе позаботиться, Адольфо. Во всяком случае, спасибо за предупреждение, я буду осторожен.
Закурив сигарету, он позвонил Хуане. После долгого ожидания он услышал ее голос в трубке и рассказал ей новости, услышанные от Крила.
— В принципе меня это не волнует, — говорил он, — но вот то, что ты там находишься одна, немного беспокоит меня.
— Не волнуйся, —
Кэйд внезапно напрягся. Он услышал в трубке мужской голос. Кто-то был в комнате с Хуаной и обратился к ней с вопросом. Кровь ударила Кэйду в голову.
— Милый, ты меня слушаешь?
Кэйд напряженно прислушивался. Больше он ничего не мог уловить, слышалось только дыхание Хуаны.
— Милый?
— Да, да, извини… у меня все в порядке. Работа скучная, но дело постепенно продвигается. У тебя там в доме кто-то есть, Хуана?
— У меня? С какой стати? Никого нет. С чего ты взял?
— Мне послышалось, что кто-то тебя окликнул.
Хуана рассмеялась.
— Это радио. Я его только что выключила. Слушала инсценировку пьесы по радио, причем, не совсем интересной пьесы.
Кэйд медленно и глубоко вздохнул.
— А… А то мне послышался чей-то голос. Чем ты занималась это время?
Он выслушал ее вполне безобидный отчет. В конце разговора она сказала:
— Нам не стоит так много тратить денег на разговоры по телефону. Спокойной ночи, милый. Я увижу тебя во сне.
Кэйду не хотелось расставаться с ней, и он поговорил еще немного, прежде чем положить трубку.
Спускаясь в ресторан, он чувствовал себя покинутым. Несколько туристов поздоровались с ним, но он не ответил так как был не в настроении проводить вечер в компании. Попросил официанта принести ему вечернюю газету. Сделав заказ, Кэйд закрылся газетой и ел, одновременно читая. От нечего делать просмотрел программы радио и телевидения. Ему захотелось узнать, какую пьесу слушала Хуана, когда он ей звонил. Но оказалось, что в это время передавали только легкую музыку и небольшой концерт. Никаких пьес по мексиканскому радио в тот вечер не было.
Некоторое время Кэйд сидел неподвижно, глядя в одну точку. Им овладело чувство тревоги и ревности. Теперь он был абсолютно уверен, что слышал мужской голос. Неужели так скоро Хуана начала ему изменять? Кэйд попытался подавить мучительное чувство, внушить себе, что ему померещился этот голос, но это ему не удалось. Зачем же тогда она солгала ему насчет пьесы по радио?
Вернувшись в номер, он решил снова позвонить Хуане. На часах было 22.00. Десять минут прождал он с трубкой у уха, пока оператор на линии не сказала ему, что номер не отвечает. Кэйд был настолько взвинчен, что попросил попытаться соединить его еще раз. Он ходил взад и вперед по комнате, ожидая звонка. Телефонистка вновь сообщила, что никто не берет трубку. Он попросил ее продолжать
Затем он присел возле открытого окна. Ночной ветерок обдувал покрывшийся испариной лоб. У нее был какой-то мужчина, — повторял он себе, — а теперь они вдвоем куда-то ушли. А может быть, они все еще были в доме — наверху, в постели — и слушали с невольным чувством вины, как настойчиво трезвонит телефон.
К полуночи он выпил половину бутылки текилы. Уже порядочно пьяный, он снова позвонил и спросил у оператора, есть ли новости. Она ответила, что звонит по его заказу каждые десять минут, но ответа не получает.
В 00.45 телефон Кэйда зазвонил. Он бросился через комнату и схватил трубку. Текила туманила мозги, гнев охватывал его.
— Алло? — услышал он голос Хуаны. — Алло, кто это?
— Где ты была, черт возьми? — заорал Кэйд.
— Милый, как здорово! А я как раз думала о тебе.
— Где ты была?
— Была? А ты что пытался мне дозвониться?
— Да, я пытался до тебя дозвониться. Где ты была?
— Ко мне Ани зашла, и мы пошли с ней в кино.
Ани, та самая девица, которая на свадьбе была свидетельницей Хуаны: толстая хихикающая девка, которая сразу не понравилась Кэйду.
— Не ври! Если ты и ходила в кино, то ходила с мужчиной. Кто он такой?
Он услышал, как она коротко вздохнула.
— Ты пьян, Вэл?
— Неважно, пьян я или трезв, кто этот мужчина?
— Не было никакого мужчины. Я ходила в кино с Ани. Если не веришь, позвони ей. Я дам тебе телефон.
— Я возвращаюсь. Завтра на месте все выясним, — сказал Кэйд и бросил трубку.
Дрожащей рукой он налил себе еще полстакана и выпил залпом. Стакан выпал из его руки, и Кэйд упал на постель лицом вниз.
Наутро он проснулся с мучительной головной болью. Еле волоча ноги, добрался до ванной и выпил сразу четыре таблетки аспирина. Потом заставил себя принять холодный душ. Позднее, когда головная боль немного унялась, и было выпито три чашки кофе, он задумался над тем, что произошло.
Хуана ему солгала. Это факт. Он должен заставить ее признать этот факт и пусть она объяснит ему, почему она солгала. К черту эту музейную работу! Что ему эти вшивые три сотни по сравнению со спокойствием души? Он вернется и расставит все точки над "i".
Кэйд упаковал вещи, заплатил в гостинице по счету и поехал в аэропорт.
* * *
Во время полета он с беспокойством подумал о том, как прореагирует Уонд на его выходку. Вспомнил вдруг, что ему теперь из своего кармана придется заплатить и за два дня пребывания в Ухмале и за авиабилеты. Столько денег потрачено впустую, с горечью подумал он, в то время как сейчас они нужны ему как никогда раньше.
Хуана ждала его, бледная, с темными кругами под глазами. Она сидела в саду и даже не поднялась ему навстречу при его появлении.