Репортер Кэйд (др. перевод)
Шрифт:
Крил посмотрел на маленькие карточки, аккуратно разложенные на столе.
— Закладные квитанции национального ломбарда.
Кэйд откинулся на спинку и уставился в потолок.
— Видно, крепко ей деньги понадобились, — сказал он. — Все вымела подчистую, — он глубоко вздохнул. — Даже все мои камеры.
Крил присел к столу и начал списывать с квитанций проставленные там суммы.
— Сколько всего? — спросил Кэйд.
— Восемь тысяч песо.
Кэйд пожал плечами.
— Какая теперь разница? Все! Теперь топай, Адольфо.
— Я верю в вас, — сказал Крил, поднимаясь. — Как-то я сказал вам, что человеку многое можно простить за смелость. Не разочаровывайте меня, сеньор.
— Глупец ты сентиментальный, — произнес Кэйд, не глядя на него. — Уходи. Тебе незачем обо мне беспокоиться. Я достиг того чего хотел и обо мне не стоит беспокоиться.
— Я бы хотел остаться. Мы бы с вами поговорили. Разговор часто помогает.
— Хватит! Убирайся! — сдавленным голосом крикнул Кэйд. — Не нужно мне никого! Ты что вообразил? Нужна мне тут твоя жирная туша! Вон отсюда!
— Хорошо, сеньор, — бесстрастно ответил Крил, — я понимаю.
Когда он направился к двери, Кэйд сказал:
— Вот ты и бежишь. А совсем недавно называл меня другом.
Крил задержался.
— Если я выбираю себе друга, я вовсе не ожидаю, что и он меня выберет другом, сеньор..
— Ну, ладно, все! Уходи! — оборвал его Кэйд и, взяв бутылку текилы, плеснул в стакан новую порцию.
— Будьте осторожны с этой выпивкой, — сказал Крил, наблюдая за ним. — Это опасное зло. К нему быстро привыкаешь.
— Кому я сказал — убирайся!
Крил печально посмотрел на него и быстро пошел по дорожке к своему автомобилю.
Спустя полчаса он уже говорил по телефону с Сэмом Уондом.
— Послушай, Адольфо, с этим ничего не поделаешь. Если Кэйд сломался из-за того, что какая-то бабенка вытерла об него ноги, значит, на нем просто надо ставить крест. Это похороны, не твои и, уж конечно, не мои. Так что не навешивай на меня его дела, у меня своих хватает. Он выкарабкается, только оставь его в покое.
— Он хороший человек, сеньор, — запротестовал Крил. — Мы должны что-то предпринять. Не могли бы вы приехать сюда? Вы бы смогли его образумить.
— Никто его не образумит. Сам очухается, и больше меня не беспокой! — Уонд бросил трубку.
Крил вышел из кафе, откуда звонил по телефону, и пошел к автомобилю. Он просидел в нем три часа с безразличием ко времени, свойственному мексиканцам, думая лишь о Кэйде, о том, чем бы он мог помочь этому человеку, который так пришелся ему по душе.
Когда стемнело, он снова вернулся к дому Кэйда. В голову Крилу не приходило, что же сказать ему, чем утешить, но он не допускал и мысли о том, чтобы оставить его в одиночестве ночью в пустом доме.
Свет в окнах дома не горел. Входная дверь была приоткрыта. Крил вошел в гостиную и зажег свет.
Кэйд спал, уронив голову на стол. У ног валялись стакан и пустая бутылка из-под текилы.
С
В десять утра Кэйд со стоном поднялся. Голова болела, во рту пересохло. Некоторое время он сидел на диване, взявшись руками за голову, потом заставил себя встать. Он чувствовал слабость и дрожь во всем теле.
Обвел глазами комнату и замер от неожиданности. Его видавшая виды дорожная сумка с рекламой "Пан-Америкэн" стояла на столе. Трясущимися пальцами Кэйд раскрыл "молнию" и заглянул внутрь. Все его фотооборудование лежало на месте. Когда он извлек из сумки "минольту", дверь распахнулась и вошел Крил с подносом, на котором дымился кофе, стояли сахарница и молочник со сливками.
— Доброе утро, сеньор, — приветствовал он Кэйда, ставя поднос на стол.
— Ты это выкупил? — спросил тот, поглаживая рукой камеру.
— Да, сеньор. — Крил разлил кофе по чашкам. — Как ваше самочувствие?
— Откуда же ты взял денег?
— Немного одолжил, сеньор. Мы с вами оба пострадали — я потерял покрышки, а вы мне купили новые. Вы потеряли камеру…
Он пожал толстыми плечами и улыбнулся.
Кэйд сел за стол.
— Спасибо, Адольфо.
— Я вот что подумал… Вам, наверное, не захочется оставаться в этом доме, — сказал Крил, подвигая Кэйду чашку кофе. — А у меня в квартире есть свободная комната. Конечно, не ахти что, но я подумал, что вы могли бы пожить там несколько дней.
— Нет, — торопливо ответил Кэйд. — Все равно спасибо, конечно. Но я что-нибудь подыщу.
— Комната имеет отдельный выход. Я понимаю, как вы себя чувствует, сеньор. Я тоже хочу быть один. Никто вас не побеспокоит.
Кэйд потер лоб. Головная боль мешала сосредоточиться. После минутного раздумья он пожал плечами. Противна была мысль о поисках жилья, а оставаться в этом доме у него не было средств.
— М-да… пожалуй, отказаться я не смогу. Спасибо тебе, Адольфо. Но только на несколько дней. Это уж точно, что не больше.
— Конечно, конечно. Пейте кофе, а я пока уложу ваши вещи.
Толстяк вышел из комнаты.
Три часа спустя Крил позвонил Сэму Уонду и сообщил ему, что Кэйд переселился к нему.
— Сейчас самое важное, сеньор Уонд, для него начать работать. Он в глубокой депрессии и склонен пить. Вы должны немедленно подыскать для него дело. Ему не только деньги нужны, он должен себя реабилитировать. Поймите, это чрезвычайно важно и срочно.
— О'кей, Адольфо, — ответил Уонд. — Я посмотрю, что тут для него есть. Но он-то хоть сам способен работать?