Репортёр
Шрифт:
Он подошел к открытой двери и, держась за скобу, выглянул наружу, оценивая ситуацию. Потом вдруг посмотрел на Алексея и погрозил ему кулаком. Тот в ответ удивленно пожал плечами.
– Шнурки завяжи! – заорал ему офицер, снова показывая взглядом на ботинки. – Нос расквасишь!
И тут же скомандовал отряду:
– По одному – вперед!!! Гоу, гоу, гоу!!![25]
Алексей забросил за спину обе сумки и, поддерживая Марту, тоже шагнул к двери.
«Действительно, веселая посадочка! – подумал он, мельком взглянув вниз. – Да тут все руки и ноги переломаешь! С головой и позвоночником вместе».
Несмотря на то, что вертолет сильно раскачивало и болтало,
– Корреспондент, а ты какого хрена ждешь? Особого приглашения? Даму под руку – и вперед за орденами!
Алексей еще раз взглянул вниз, перекрестился и потянул за собой Марту. Та не успела даже вскрикнуть, как вместе с Алексеем оказалась в воздухе. На какое-то мгновение она потеряла сознание. Но, раскрыв глаза, увидела, что лежит возле покрытого мхом могильного камня, чуть поодаль от нее, укрывшись за таким же камнем, притаился Алексей, а вокруг сновали бойцы, занимая круговую оборону и на ходу ведя огонь. Она догадалась, что весь отряд высадился на каком-то старом кладбище. Вертолета уже не было видно, вокруг лишь нависали мрачные серые скалы, старые могильные камни да склепы, выложенные из таких же тесаных, покрытых мхом камней.
Марта механически провела по ним ладонью. Камни были гладкие, серые, плотно подогнанные друг к другу, соединенные между собой без всякого раствора. От них веяло древностью и холодом. Могильным холодом тех, кто спал вечным сном под их сенью…
Алексей подмигнул Марте и улыбнулся:
– Ну что, хотела приключений?
Марта еще не могла отойти от одного шока, испытанного во время прерванного полета и прыжка в бездну, как ощутила новую волну животного страха. Непосредственная близость войны – не по телевизору, а вполне реальной, где стреляют боевыми патронами, где отряд попал в окружение, где по тебе отовсюду целятся – все это привело Марту в совершенное оцепенение.
– Эй, – окрикнул ее Алексей, стараясь привести в чувство, – надо работать! Пейзажами потом наслаждаться будешь. Держи!
И он аккуратно подтолкнул ей сумку с аппаратурой, сам распаковал две камеры, присоединил на байонет мощную оптику и тут же приступил к съемке, осторожно выглядывая из-за камня, за которым укрылся от пуль.
Марта тоже достала свой «Кэнон», включила питание. Она почувствовала, как камера в руках помогла ей перебороть наступающий страх. Азарт репортера вытеснил его – и в ней проснулась страсть, жажда охоты. Как те, кто искал противника и целился в сердце друг друга, не жалея паторонов, так и Марта превратилась в львицу, пантеру, вышедшую на охоту. В это мгновение ей было наплевать, что прицельная или шальная пуля сейчас могла сразить ее саму, ранить, убить наповал. Она ощущала себя не жертвой, на которую идет охота, а самим охотником, выслеживающим свою жертву.
Тоже подмигнув Алексею, она осторожно выглянула из-за своего могильного укрытия и стала снимать все, что происходило вокруг: как отовсюду огрызались злобными автоматными и пулеметными очередями, как молоденький солдат – почти мальчишка, перепуганный насмерть – матом кричал в микрофон, вызывая вертолет с подкреплением и требуя поддержки с воздуха. Марта даже не обращала внимания, как вокруг нее самой градом сыпались стреляные гильзы, отскакивали пули и осколки могильных плит, гремели выстрелы гранатометов…
– Осторожно! – крикнул им офицер, двигаясь перебежками от одного склепа к другому. – Вон там работает снайпер!
И он указал
– Где? – переспросила его Марта, выглядывая из-за камня с фотоаппаратом наготове.
– Когда получишь пулю в лоб, тогда узнаешь! – заорал на нее офицер. – Сиди и не высовывай носа!
Марта даже не обиделась на грубость офицера, а тут же навела на ту башню с маленькой бойницей мощный телеобъектив. В это время из-за серых туч выглянуло солнце, мгновенно преобразив окружавший их грозный пейзаж. От башни прямо на скалу, к которой она была словно прилеплена, легла красивая изящная тень, придав самой древней архитектуре необыкновенную красу, даже грациозность, а небольшое облачко, скользнув по склону, так же на миг прикрыло все, что могло бы отвлечь внимание от этого очарования.
«Боже, какое чудо!», – про себя воскликнула Марта и тут же стала щелкать затвором камеры в сторону этой величественной красоты. Она совершенно забыла, что вокруг шел бой, стараясь захватить как можно больше неповторимых мгновений.
– Глянь, до чего ж красиво! – крикнула она Алексею, тоже увлеченному съемкой. – Давай сюда, а я на твое место!
В ответ Алексей покрутил пальцем возле виска, запихнул внутрь куртки обе камеры и приготовился перебежать к Марте. Выждав, когда автоматные очереди на мгновение умолкли, он сделал рывок и тут же растянулся между двумя могильными камнями, зацепившись за свой же шнурок – тот самый, который остался не завязанным, а просто запихнутым в ботинок. Он начал новый рывок, пытаясь как можно быстрее убраться с открытого простреливаемого со всех сторон пространства, как пуля, выпущенная снайпером, засевшим в неприступной башне, попала в правое плечо, сбив Алексея с ног.
Далее все происходило, как в замедленной видеосъемке. Падая, он зацепился за камень, где притаилась Марта, и со стоном повалился прямо на нее. Марта сразу ощутила кровь, брызнувшую из открытой раны, на своем лице. Она снова вскрикнула и замерла, не в силах пошевелиться – не столько от навалившегося на него Алексея, сколько от оцепенения и страха.
Видимо, почувствовав состояние своей подруги, Алексей пересилил пульсирующую в плече боль и застонал:
– Марта… Марта…
Но та лежала в оцепенении, зажмурив глаза, парализованная ужасом от всего только что увиденного, отбросив в сторону камеру и забыв о том, кем она была секунду назад – азартным охотником, пантерой, львицей.
– Марта...
Этот голос, этот стон – жалобный, зовущий на помощь, обессиленный – она уже где-то однажды слышала. Она силилась вспомнить где, но не могла, и от этого собственного бессилия цепенела еще больше.
Наконец, Марта сделала над собой невероятное усилие, открыла глаза и… проснулась. Она снова не могла поверить, что все только виденное и испытанное ею было сном. Из комнатки, где лежал Алексей, действительно слышался его слабый голос, звавший ее:
– Марта… Марта… Вы слышите меня?..
Она снова сделала над собой невероятное усилие, чтобы отреагировать на этот зов.
– Slysim..,[26] – не то прошептала, не то прохрипела она сдавленным голосом. – Ted…'[27] Сейчас…
Все ее тело снова дрожало от пережитого кошмара. И потом этот запах крови. Живой человеческой крови… Он был хорошо знаком Марте. Откуда этот сладковатый, тошнотворный запах мог взяться здесь?
И вдруг ощутила эту кровь на своем лице, ощутила так, словно была забрызгана ею…
– Jezismarie, – прошептала она, боясь прикоснуться, чувствуя, что сейчас просто сойдет с ума.