Репутация герцога

Энок Сюзанна

Черт бы ее побрал!

– О…

– Джоанна, дай принцессе Жозефине несколько минут передышки, пока у нее уши не разболелись от твоей болтовни. Она приехала сюда побыть в тишине. Так что сиди здесь, ради всего святого.

Строго взглянув на сестру, Кэролайн проводила гостью по коридору. В открытую дверь была видна большая комната с книгами и удобной мягкой мебелью.

– Спасибо, что увезли меня из Бранбери-Хауса, Кэролайн, – тихо сказала Жозефина, как только они остались одни. – У меня срочные новости для Себастьяна. Если я скажу вам,

вы передадите ему без задержки?

Взгляд Кэролайн сместился куда-то за плечо Жозефины.

– Да, полагаю, я с этим справлюсь, – сказала она и вышла, закрыв за собой дверь.

У Жозефины мурашки по рукам побежали, она обернулась.

– Себастьян?

– Кэролайн сообщила мне, что ты сама себя пригласила на ленч. – Он стоял, прислонившись к стене между высокими окнами. – Она решила, что ты хочешь поговорить со мной.

– Слава Богу! – выдохнула Жозефина и бросилась к нему.

Запустив пальцы в его шевелюру, она тянула его вниз для поцелуя. Себастьян сильно и властно обнял ее за талию. От его ответного поцелуя спало напряжение в плечах, но тут же возникло в другом месте, требовавшем его внимания.

– Так ты действительно хотела меня видеть? – Он провел подушечкой большого пальца по ее губам.

Жозефина затрепетала.

– Да. Я так рада, что она рассказала тебе.

Как она… растаяла, почувствовав, что он здесь. Только он так действовал на нее. В нынешних обстоятельствах это ее беспокоило. Потому что сейчас ей нужно все ее здравомыслие. Иначе в ее воображении возникают фантастические сценарии, в которых она и он остаются вместе. Увы, сказочные финалы только для настоящих принцесс, а она не из них.

– Ты в опасности? – нахмурил он красивую бровь. – Я не позволю тебе вернуться в Бранбери-Хаус, если есть хоть малейшая…

– Нет, – перебила Жозефина. Знать бы, беспокоится он о ней как джентльмен или как мужчина. – Мой отец никогда не причинит мне зла.

– Он пытался убить меня.

– Ты не его дочь. И тебе все еще грозит опасность.

– Как так?

– Он догадался, что ты намерен заморозить украденные деньги, если он передаст их тебе для инвестиций. Он тебе их не отдаст.

Себастьян посмотрел на нее, потом подошел к стоявшему у окна креслу и сел.

– Проклятие, – пробормотал он. – Думаю, я был слишком откровенен, но вижу мало способов остановить его, не впутывая тебя.

У Жозефины сердце упало.

– Я думала об этом. – Она присела на краешек кресла напротив. – Я, конечно, в этом замешана. – Она вжала кулак в бедро. – Но даже без этого… как ты сказал, я не ангел.

Снова подняв глаза, она увидела, что Себастьян смотрит не на ее лицо, а на руки.

– Так ты хочешь, чтобы всю вашу компанию бросили в тюрьму? Или хуже?

– Конечно, нет! Я не Жанна Д'Арк. Но я понимаю роль, которую играла. Если придется обвинить меня, чтобы остановить его, тогда…

– Нет.

– Себастьян, ты не можешь, подобно моему отцу, игнорировать реальность, предпочтя ей иллюзии. И ты, вероятно, предвидишь, что он изобретет какую-нибудь причину, лишь бы не отдавать тебе деньги, пока не вынудит нас пожениться. И тогда твое благополучие

будет буквально и фигурально привязано к его махинациям.

Себастьян открыл было рот, потом снова погрузился в размышления.

– Я не верю в поражение, – наконец сказал он.

– Как и мой отец. Когда мы обсуждали это вчера вечером, я думала, что он не станет противиться шансу быстро разбогатеть на так называемых инвестициях. Но я не сказала тебе, что до того, как ты… присоединился ко мне, я два часа перечитывала его письма.

– И?

– И я думаю, что он всегда… Не знаю, как это выразить… – Жозефина вздохнула. – Он всегда хотел быть важной персоной. Сначала в армии Веллингтона, а когда потерпел неудачу, то у Боливара, сражавшегося против Испании. Но отец в Южной Америке был иностранцем, Боливар и его генералы его никогда не принимали всерьез. Наши планы обеспечили отца средствами, но не властью. Тогда он придумал Коста-Хабичуэлу, где мог быть королем. Выше этого ничего нет, полагаю. Ничто другое его не заботило. Я соглашалась с этим, потому что люблю жить в комфорте. Да он и не стал бы слушать меня.

– Я понимаю его резоны. И твои тоже.

– Не думаю. Ты родился, чтобы стать герцогом Мельбурном. Ты никогда не стоял в сторонке, завидуя чужой власти и привилегиям. – Жозефина откашлялась. Только бы голос не дрожал, и слезы не покатились, они сейчас ни к чему. – Когда ты освобождаешься от своих мечтаний, ты по-прежнему остаешься Мельбурном. А мой отец без своих иллюзий – неудачник-военный, который не служил своей стране. А я – его дочь.

Наконец она сказала это. И сделала это так откровенно, как могла. Ее отец простолюдин, и она простолюдинка.

– Короче говоря, – произнес Себастьян, – ты хочешь сказать, что недостойна моей защиты или моей привязанности.

Жозефина закрыла глаза, надеясь, что он не увидит, как больно слышать, что он соглашается с ее оценкой обстоятельств.

– Точно, – прошептала она.

– Я кажусь тебе жестоким или коварным? – спросил он резко.

Когда она снова открыла глаза, он опустился перед ней на колени и взял ее руки в свои.

– Нет.

– Это интересно. Мои родные братья обвинили меня в том и другом. – Он нахмурился. – Род Гриффинов, или, скорее, Грифанусов, существует в Англии со времени римлян. Мои предки были среди первых, возведенных в благородное звание, и один из них, как гласит легенда, заслужил титул герцога, который потом передавался из поколения в поколение. Полагаю, что мое семейство в дальнейшем получило возможность пользоваться привилегиями, которые дает высокий титул, заслуженный моим предком многие столетия назад.

Это самое циничное, что она слышала от него о его семье и о нем самом. Признание удивило ее.

– Себастьян, ты не должен оправдываться в том, что делаешь. Ты благородный человек, именно это делают благородные люди.

– Ты не так поняла меня, Жозефина. Я хочу сделать то, что собираюсь сделать. Даже если это неправильно. На этот раз я хочу извлечь выгоду из древней репутации моих предков.

– Но ты же не можешь допустить, чтобы отец отправил суда через Атлантику, – возразила она.