Рерайтер

Каталкин Василий

А… Говоришь он сейчас у меня? Так это сильно меняет дело. Тогда пусть ко мне зайдет, я его проинструктирую…;

Это как раз хорошо, что молодо выглядит. Значит, найдёт общий язык, главное чтобы в проблеме хорошо разбирался…;

Вот и хорошо, тогда я спокоен…;

Зачем мне это надо? Видишь ли, не люблю когда за моей спиной кто-то свои делишки обделывает…;

Хорошо, обещаю их не трогать, пока не закончат свою работу.

* * *

И как я попал в такую ситуацию?

Еще только середина марта, а у меня финансы поют романсы, закончился запасец, который я из дома с собой взял. Хотя, если честно, понятно как попал, понадеялся на выплату за изобретение, а оно все затягивается. Теперь уже говорят, что выплатят только к Маю, а жить мне на что? Ох, грехи мои тяжкие. Еще раз пошарил в кармане, выловил трешку и мелочь, двадцать три копейки. И как мне на эти деньги прокормиться целых две недели? Отписать родителям, так они решат что их дитятко уже давно голодает, и мама обязательно отпросится с работы и примчится в Зеленоград. Позору не оберёшься. Пойти к Комарову, занять у него денег до лучших времён? Неа, не вариант, он конечно не откажет, но это сильно на нервы давить будет, люди правильно говорят, хочешь испортить отношения, займи денег.

Ладно, некуда мне деваться, студенческая столовка теперь мне не по карману, поэтому надо переходить на подножное питание, то есть готовить на кухне самому. А как это сделать в студенческом общежитии, где народ во второй половине месяца переходит в засадный режим? Они устраивают засады на тех счастливчиков, которым удалось по случаю приобрести продукты и умудриться приготовить что-то съестное. Да и черт с ними, иду в магазин и, отстояв немалую очередь, и приобретаю продукты, три килограмма картошки, два моркови. Лук не беру, он здесь стоит по пятьдесят копеек килограмм. Мне смешно, дожил, на желудке экономлю, в другом магазине приобретаю грамм восемьсот вермишели и столько же гречки, ну и хлеб не забыл, без него сытости не ощутишь. Да… полтора рубля как ни бывало.

Так, что у нас здесь? Так-то на студенческой кухне с посудой беда, она, конечно, присутствует, но какая? Это либо кастрюли, в которых кашу чуть-чуть не довели до состояния свободного горения, либо сковородки, в которых точно устроили кострище из продуктов. То есть хозяева сделали вид, что это не их кухонная утварь, остальное, что пригодно в готовке тихо растащили по комнатам. Полазив среди всего этого загрязненного металлолома, совершенно неожиданно натыкаюсь на утятницу. Хм, и чем она кому-то не понравилась? Там совсем немного надо ножом поскрести. Я и поскреб. Потом почистил и нарезал в нее пять картофелин, пару крупных морковок, залил водой и поставил на огонь, слава Богу, соли в кухонном столике завались. Как вода закипела, закинул туда пару горстей вермишели. Это я называю пустой суп, так как ни лука, ни курицы там нет. Кстати и приправы тоже. Как только решил, что суп сварился, налил себе в большую эмалированную чашку сразу полторы порции и двинулся на выход в свою комнату.

— А! А! А! — Ринулись мимо меня с чашками и ложками наготове студенты с моего потока, они ожидали в коридоре окончания моих кулинарных экспериментов и теперь настала пора «грабежа».

Думали, что я этого не знал и готовил себе в одну харю, но как они не хоронились, все равно я их слышал.

— Утятницу помойте, — крикнул я напоследок, — а то потом хрен с вами поделюсь.

Интересно, как они три порции на четверых поделят?

Нет, никак мне не дожить до стипендии, здесь это просто невозможно.

* * *

Интересно, откуда взялся этот провокатор? Так-то подошел грамотно, вроде как заинтересовало его, что может делать студент глядя в микроскоп?

— Неужели не видно, — улыбаюсь я, — микросхемы курочу.

— И зачем? — удивляется он.

— Обвязку на память из чего-то делать надо.

— И для этого надо вскрыть микросхемы? — Продолжает он пучить глаза.

— А как иначе из них камни достать.

— Камни? Откуда в микросхемах камни?

— Ой уйди не смеши, — не могу удержаться от хохота, вот полез не в свое дело, получи.

А камнями мы на своем жаргоне называем пластинку кремния, которая и есть сама микросхема. Зачем я вытаскиваю их из корпуса? А вот захотелось мне продемонстрировать чудеса миниатюризации, если применить микросхемы в корпусе, то обвязка матрицы умещается на плате 20x20 см, а если использовать «очищенные» микросхемы, то все можно впихнуть в 7x7 см. Правда с распайкой будет та еще засада, уж слишком мелкие дорожки, но здесь уж ничего не поделаешь — искусство требует жертв.

Подождав в сторонке, незнакомец решил, что вряд ли дождется когда я освобожусь, и ринулся в атаку.

— Отвлекись на секунду, — попросил он.

Вздыхая откладываю маникюрные щипчики и переточенный скальпель, которыми ковырял микросхемы и смотрю на него, всем своим видом демонстрируя вопрос, «Чего надо?»

— Это ты Жилкину схему контроллера разработал?

— Я и что?

— Есть тема…

— Нет! — Обрубаю чуть начавшийся диалог.

— Чего нет? — В замешательстве отшатывается он.

— А на всё нет. — Возвращаюсь я к прежней работе.

— А что так жестко?

— Это еще я мягко, — наконец подцепил верхний слой пластика и стал его аккуратно закручивать в сторону, — а так должен бы с кулаками кинуться.

— Так не бесплатно же.

— Сколько? — Сжимаю я зубы.

— Ты еще не знаешь что делать надо. А уже спрашиваешь сколько.

— Хорошо, — соглашаюсь с ним, — что делать надо?

— Надо схемку векторного вычислителя набросать, — совершенно серьезно заявляет мне этот провокатор.

Тут уж я не удержался, и фыркнул от смеха, чуть пластинку микросхемы не загубил. Бросив снова инструмент на стол, я уже откровенно расхохотался.

— Схемку, — повторял между всхлипами, — векторного… вычислителя, набросать…. Вот так… между делом… Ой, не могу… Клоуны…

— И чего здесь смешного? — Насупился он.

— Да так-то ничего, — начал успокаиваться я, вытирая слезы,- кроме того, что об эти «схемки» не один коллектив зубы обломал. Наверняка разрабатываете какой-нибудь супер-пуппер процессор, на десяток мегагерц.