Рерайтер
Шрифт:
— Это зачем? Удивился заведующий, — лаборатория у нас ночью сдается под охрану.
— Формирую привычку, чтобы в будущем не забывать, — отбрехался я.
Видимо только это и позволило мне сохранить результаты работы, так как через некоторое время заметил свежие царапины на замочной скважине, кто-то в мое отсутствие пытался вскрыть сейф. А когда внимательно осмотрел, пластилин, которым опечатывался тот, понял, что этот кто-то еще и копию моей печати сделал.
— Климов! К телефону! — Кричат из кабинета заведующего.
— Климов у аппарата, — важно произношу в трубку.
— Климов, я долго тебя ждать
Ха, вот это уже радостное известие:
— Никаких отказов, — радостно заорал я в трубку, — буду через полчаса.
— Давай не заставляй ждать, не такая уж и важная ты персона.
С «полчаса»? Это я, здорово время преуменьшил, так как даже с тем, что повезло с автобусом, добрался до кассы только через сорок минут, и взмыленный как лошадь после скачек.
— Распишись, — подсовывает кассир мне ведомость,.
Как только я поставил свою подпись, сразу выкладывают тощую пачку десятирублёвок и захлопывают окошко, чуть не прищемив мне палец. Но, несмотря на такое отношение обиды во мне нет, даже на шутку пробивает.
— А компот? — Произношу ставшую популярной фразу из фильма Приключения Шурика.
Кассир снова открывает окошко и непонимающе смотрит на меня, потом до неё доходит, что работник так шутит и решает тоже пошутить:
— Компот? Червонец. Будешь брать?
— Нет, — отшатываюсь подальше от таких цен.
— А зачем тогда спрашиваешь?
— Думал тут цена адекватная.
— Нормальная цена. Артельная. — Улыбается женщина и снова хлопает окошком.
До общежития еле дохожу — авоськи сильно оттянули руки. Чуть отдохнув, тащу покупки на кухню. Будет пир на весь мир… хотя… скептически смотрю на покупки, на весь мир тут явно не хватит. Так, где-то здесь я видел восьмилитровый казан. О, вот он. Вообще-то это не совсем казан, но похож, его дно немного срезано, как раз на газовую плиту встанет. Тут вовремя на кухню заглядывает Евгений Калюжный, вечно голодный студент.
— О, на охотника и зверь бежит, — обрадовался я.
— Я не зверь, я сам охотник, — возмущается он.
— Тогда пролетаешь мимо еды.
— Ладно-ладно, побуду тогда зверем, — выставляет он руки в примирительном жесте.
— Вот и хорошо, — смеюсь я, — тогда марш за другими «зверями». Кто не работает, тот не ест.
Через две минуты в кухне появились другие вечно голодные студенты.
— Чего делать надо? — Проявили они готовность помочь.
— Будем делать сверхскоростной плов, — заявляю я.
Так-то студенты не горят желанием возиться на кухне, но словосочетание сверхскоростной плов, оказывает на них магическое действие, поэтому они не возражают принять участие в гонке на выживание. Сначала заставляю всех вымыть руки, пусть их здесь вытирать нечем, полотенец в таких местах не существует по определению, но ничего, и так пойдет, потом занял их чисткой морковки, а сам принялся за разделку мяса.
Казан, на плиту, в него лью полбутылки рафинированного подсолнечного масла. Несколько минут, и масло начинает пощелкивать, закидываю туда два кило порезанной чуть подсолённой баранины, немного ее обжариваю со всех сторон и тут же закидываю перец и лавровый лист. Следом накрываю все это нарезанной «зверями» морковкой,
— Это что? — Тыкаю в несколько зубчиков чеснока, почищенные одним из студентов.
— Чеснок, — сообщают мне, не подозревая подвоха.
— Нет, это не чеснок, — повышаю голос, — это слёзы мои, — а ну быстро все головки очистили, лодыри.
— Да куда столько? — Удивляются студенты. — Потом есть невозможно будет.
— Цыц, повара-дилетанты, — корчу я недовольное лицо, — после пропарки чеснок свои свойства теряет, от него только запах останется и то не весь.
— Когда рис полностью впитал всю воду, выступившую сверху, раскидываю зубчики чеснока и ложкой их «прикапываю». Еще пять минут, и я ножом протыкаю всю массу до самого дна, делая отдушины, через которые поднимается пар, продолжая напаривать рис. Вот и всё, еще немного подождать, чтобы вся вода вышла паром и готово. На все про все меньше получаса.
— Вот это и есть сверхскоростной плов, — сообщаю я окружающим, — кто сомневается, может варить по оригинальным рецептам, а мне и так пойдёт.
Нормальное варево получилось, рис не разварился, но достаточно напитался мясными соками и главное готовится быстро. Многие знатоки сморщат нос и скажут:
— Это не плов, это рисовая каша с мясом.
А по мне нормально получилось, лучше не надо. На запах, который из кухни распространился по всему этажу, начали подтягиваться остальные, охочие «до комиссарского тела».
— А что это у вас? — Водили они носами.
— Нет уже ничего, — быстро доскребая дно казана, отвечали счастливчики, — и вообще ничего не было, вам показалось.
Как оказалось, трудотерапия на студенческой кухне, проводилась не зря, теперь каждый раз после выдачи стипендии, студенты из нескольких комнат, скидывались по полтиннику и отправляли особо невезучих в магазин за ингредиентами к плову. А казан стал пользоваться особой популярностью, очередь на него объединившиеся по интересам группы занимали за два дня до получки.
* * *
Понедельник день тяжелый, но это не про нас, мы с Комаровым суетились с самого утра: расставляли столы, развешивали плакаты, притащили микроскоп, и вытащили рабочие образцы на всеобщее обозрение. Тут-то я и поведал Виталию Владимировичу о проблемах сохранения наших изделий:
— Да? — Озадачился тот. — Видимо кто-то на тебя зубы точит.
— А почему не на вас? — Удивился я. — Например Жилкин.
— Нет, — покрутил Комаров головой, — Жилкин человек хоть и с душком, но до такого не опустится. Тут кто-то другой, недалёкого ума, ведь если бы испортили настоящие образцы, то такой вой бы поднялся, и обязательно нашли бы того, кто это сделал, ну или мог сделать.