Рерайтер
Шрифт:
— И чем же? — В его глазах вспыхивает подозрение. Видимо решил, что я от него потребую чего-то противозаконного.
— Не пугайся ты так, — улыбаюсь я, чтобы успокоить товарища, — на самом деле ничего такого страшного, ты ведь согласился не просто так, надеешься, что отец с оборудованием может помочь. Ведь так?
— Допустим. — Продолжает он сверлить меня взглядом.
— Вот, а куда денется то оборудование по окончании экспериментов?
— То есть, лаборатория захочет его оставить себе? — Доходит до него.
— Нет, не просто оставит, —
— Это не мне решать, — после раздумья вздыхает он, — но чтобы договориться, надо сначала оценить затраты, чертежи нужны.
— Эй, придержи коней, — усмехаюсь я, — чертежи это уже заводское КБ будет делать, от нас только эскизный проект.
Вот теперь можно и поручкаться. Если все выйдет, как задумано, мы получим возможность резко увеличить выход годных полупроводниковых структур, а там дело дойдет и до молекулярно-лучевой эпитаксии. Тогда наряду с повышением надежности процессоров, можно будет заняться полупроводниками для космоса.
— Ну, что? Договорились? — Встретила меня Марьина.
— Вы о чём? — Делаю вид, что не понимаю вопроса.
— О теме диссертации. — Уточняет она. — Думаешь, я не понимаю, о чем вы там, в курилке, разговоры вели.
Вот ведь Пинкертон в юбке.Хотя Трухин наверняка всем уже надоел своими хотелками, нетрудно догадаться что именно от меня ему было надо, поэтому не стал отрицать очевидное:
— Договорились.
— И какую тему ему предложил?
— Пока секрет, а то вдруг не срастётся, — не стал я дальше откровенничать, — но лаборатории от этого будет большая польза.
— Деньги не предлагал? — Продолжает она допрос.
— Нет. А вот если договорится, то получим кое-какое оборудование.
— Ишь ты, бессребреник значит, — сделала она неверные выводы, — а весной с меня полную ставку лаборанта стребовал.
— А как же, надо же было определить степень вашей заинтересованности в бедном студенте.
— Как мне потом сказали, не такой уж ты и бедный. — Рассмеялась она.
— Вот ведь комсомольцы, ничего в секрете держать не могут, — в сердцах ругнулся я, поняв откуда пошла информация.
— Да, от них ничего не скроешь, — продолжала смеяться Нина Григорьевна, — но если у тебя еще какие доходы намечаются, тебе лучше перевестись в комсомольскую организацию головного института.
— А смысл? — Не понимаю своей выгоды. — Что в учебной части, что в головной, один чёрт все свои любопытные носы сунут во взносы.
— Там большие выплаты никого не удивляют, — сообщает она мне, — конечно, могут позавидовать, что студент вдруг где-то нашёл золотую жилу, но делать далеко идущие выводы не будут.
А что, дельный совет, надо будет заняться этим вопросом, ведь так можно и от диктата нашей комсомольской ячейки избавиться, а это очень важно.
* * *
По старой памяти заглянул в лабораторию к Комарову:
— О! Никак восходящая звезда науки решила
— Эм… По этому поводу сказать ничего не могу, связан инструкциями и подписками. — Сообщил я ему.
— Значит точно прорыв,- сразу сделал вывод мой бывший руководитель, — иначе ты бы сразу скуксился или сделал многозначительный вид.
Надо же, оказывается надо следить за своим лицом, а то читают как открытую книгу.
— У вас тоже прорыв намечается? — Киваю на тонкие листы пластика с видимыми на них медными дорожками.
— «По этому поводу сказать ничего не могу, связан инструкциями и подписками», — рассмеялся Комаров, и тут же махнул рукой, — ладно, это не секретно. Решил небольшой заказ производственников исполнить, им нужно освоить изготовление трехуровневых печатных плат, чтобы навесной монтаж исключить.
— Тогда придется технологию металлизации отверстий осваивать, — тут же вякнул я.
— Вот этим сейчас и занят, — кивнул он, — кстати, спешу сообщить тебе, что в Московском САМе цех запустили, где по твоей технологии производство памяти на биаксах освоили.
— Это хорошая новость, — радуюсь я.
— Только нам с этого ничего не обломится, — продолжает улыбаться Виталий Владимирович, — мы уже за это премию получили, теперь там другие наживаются. И тут ещё одна история произошла, в министерстве решили сэкономить, и не стали патентовать нашу технологию производства феррита, а просто засекретили её. Так ушлые капиталисты, своровали этот секрет и сами оформили патент, теперь стали производить память у себя.
— А, — махнул я рукой, хотя это сообщение сильно задело меня, — это уже вчерашний день, года через два это производство загнется.
— А в замен ваши полевые транзисторы. — Снова не злобно «укусил» меня Комаров.
— Возможно, — не стал отрицать очевидное.
— А слушай ещё, — продолжил он вываливать на меня новости, — Жилкин ходит как в воду опущенный, — свой терминал он запустил, и на этом всё, надо тему развивать дальше, а он не может. Контроллер, который ты предложил, оказался слишком специализированным, расширить функции не получается.
— Вот уж не правда, — замахал я руками, — как раз расширение там… — хотел сказать предусмотрено, но прикусил язык, это как раз та «приблуда», которую я хотел ввести в схему, но посчитал, что в тот момент это было не актуально и оставил на будущее.
— Всё равно, терминал с тем функционалом не имеет будущего, — вяло отмахнулся я от продолжения этого неприятного разговора.
— А с каким функционалом он имеет будущее? — Тут же заинтересовался этим вопросом Виталий Владимирович.
— Вы удивитесь, — не удержался от улыбки, — обычный телевизор будет куда лучше этого навороченного монстра. А саму ЭВМ надо снабдить видеокартой, которая и будет выполнять роль контроллера управления видеопамятью.