Реши это
Шрифт:
– Мне так нравится, что ты принимаешь все мои решения за меня.
Я захихикал, поднимая глаза к его лицу.
– Видишь, вот о чем я говорю. Я - жужжалка, и ты знаешь, что это правда.
– Нет, – ответил он мягко, хрипло. – Я думал, что ты такой. Я много чего о тебе думал, а потом, не знаю, когда это было, но однажды вечером я стоял на террасе и понял, что слышу сверчков.
Я усмехнулся, понимая, к чему он клонит, потому что это было вполне логично.
– Я никогда раньше не был на улице и не слышал их, ни в новом доме, ни, тем более,
– И это было хорошо?
– Да, – сказал он со вздохом, его глаза были теплыми и мягкими, когда он смотрел на меня. – И когда я огляделся, все было там, где и должно было быть, не стерильно, не идеально, но чисто, и у всего есть свое место, и чувствуешь себя как дома.
Я кивнул, потому что так оно и было.
– Когда ты начнешь приглашать больше людей и позволять оставаться, тогда...
– Нет. Теперь это похоже на уединение, – сообщил он мне, – и оно должно оставаться таким, мягким и простым, как убежище, а не как братский дом.
– Рад это слышать, – заверил я его. – Думаю, тебе нужно место, где ты сможешь расслабиться, когда снова будешь регулярно выходить в свет.
Он кивнул.
– Потому что тебе это тоже нужно - путешествовать, ездить на гастроли, делать все, что положено, быть молодым, диким и сумасшедшим, но не потеряться в подводном течении.
– То есть отрываться после шоу, но, может быть, заканчивать ночь ромашковым чаем и ложиться спать, а не напиваться до потери сознания и нюхать пару дорожек, когда встает солнце.
– О, смотрите, его можно научить.
Он рассмеялся, и его улыбка стала широкой.
– Я не могу этого сделать, понимаешь? Я наркоман, и я всегда буду им. Но я думаю, что с этого момента мой кайф должен приходить из других мест.
Я постарался не скривиться.
– Что? Что с лицом?
– Теперь я беспокоюсь, что ты превратишься в адреналинового наркомана или что-то в этом роде.
Он насмешливо хмыкнул.
– Нет, но не думаешь ли ты, что мне понадобится кто-то, кто присмотрит за мной?
Я кивнул.
– Вот почему мне нужно нанять тебе настоящего помощника. Кого-то, кто знает, что ты - его приоритет, в отличие от Брента.
– Я не хочу, чтобы со мной путешествовал помощник, – пробормотал он. – Мне нужно что-то другое.
Я покачал головой.
– Ты не хочешь, чтобы с тобой путешествовал тот, с кем ты состоишь в отношениях. Тогда ты не сможешь быть самим собой, когда будешь в дороге.
– Ты ошибаешься, – категорично заявил он. – На самом деле все наоборот. Я буду больше самим собой, и мне захочется показать себя, быть лучшим человеком, каким я могу быть каждый день.
– Так не бывает, – объяснил я ему. – Всем нужно время на отдых.
Он вдруг скрестил руки.
– И ты знаешь это благодаря своему богатому опыту отношений.
– Заткнись, – приказал я ему. – Ты слишком молод, чтобы спорить со мной по этому поводу.
– Это вовсе не звучало покровительственно, – заверил он меня, вставая и оставляя меня одного за столом. – И, детка, ты очень ошибаешься.
Прошла
– Что, черт возьми, ты только что сказал? – огрызнулся я, поворачиваясь на своем месте.
Он высморкался в салфетку, которую взял с собой.
– Что... что я сказал?
– Ты только что назвал меня деткой.
Мгновенное лицо, словно он надкусил лимон.
– Я не называл. Это просто выдача желаемого за действительное.
– Прости? – сказал я, вставая. – Выдача желаемого за действительное… ты что, совсем с ума сошел?
Он насмешливо хмыкнул, ничуть не испугавшись меня, а затем повернулся и пошел на кухню, где моя мама наносила последние штрихи на тост с авокадо. Он попросил у нее молока, и она улыбнулась, наливая ему стакан.
Я стоял и смотрел на него, а он полностью игнорировал меня, с ужасом наблюдая за тем, как моя мама высыпает хлопья красного перца на пюре из авокадо.
– Что? – спросила она, остановившись на середине тряски.
– Ваш тост с авокадо тоже острый?
– Острый? – спросила она, прищурившись на него.
Он оглянулся на меня, и она тоже.
– Что с тобой? – спросила она меня. – Ты выглядишь так, будто проглотил жука.
Я вскинул руки и плюхнулся обратно в кресло.
– Я получу тост с авокадо или мне придется сделать свой собственный?
– Ооо, кто-то сегодня ворчит, – заметила она под нос. – И поскольку я тебя кормила, это не может быть из-за сахара в крови... – она вскинула голову.
– Нет, – приказал я ей. – Думай, прежде чем говорить.
– Милый, как давно ты этого не делал?
Ник чуть не утонул в молоке.
Часть 8
Около семи, после того как мы вздремнули, когда стало немного прохладнее, правда не намного - все еще было около восьмидесяти [15]– мама усадила нас в свой четырехместный гольф-кар и повезла в обратную сторону, вверх и вниз по конным тропам, через мелкие участки ручья к открытому участку с подстриженной травой и большими зарослями аризонского кипариса, пиньонских сосен и аллигаторовых можжевельников. Это было прекрасное место на участке друга моей матери Джейми. Я никогда не встречался с ним, поскольку он всегда был в разъездах, когда я приезжал к маме на отдых.
– Это действительно нечто - такая пышная растительность среди красных скал, – сказал Ник, когда мы вышли из машины, чтобы пройти к длинному столу, рассчитанному на двенадцать персон.
– Странно безмятежно, не правда ли? – спросила его моя мама.
– Да, – согласился он. – Но даже несмотря на всю прелесть этого места, мне больше нравится ваш задний дворик с видом на Соборную скалу.
– Я знаю, – усмехнулась она, беря его за руку. – И мой дом примыкает к национальному лесу, так что мне не придется беспокоиться о том, что кто-то еще построит дом через ручей от меня. Она указала жестом на луг. У Джейми такой роскоши нет. Кто-то может построить прямо там, хотя земля не дешевая, и строительство тоже.