Ретро-Детектив-4. Компиляция. Книги 1-10
Шрифт:
Тараканов рассмеялся.
– Ну а теперь о третьем ключике. Найти его было труднее всего, но я все-таки отыскал. Судя по описанным вам приметам, отравитель – человек интеллигентный, наверняка с образованием, а таких среди местной хевры [44] мало. Порасспрашивал я своих накатчиков [45] , и они мне про одного похожего блатного рассказали. Ваш знакомый юрист – это, скорее всего, некто Химик, из бывших студентов, живет на Северной у одной мамки [46] ,
44
Хевра – преступный мир (жарг.).
45
Накатчик – осведомитель (жарг.).
46
Мамка – хозяйка публичного дома (жарг.).
47
Целка – незарегистрированная во врачебно-полицейском комитете, т. е. работающая нелегально проститутка (жарг.).
– Я его до конца жизни не забуду!
– Тогда вам сегодня же придется вернуться на родину. Я уже договорился с лодочником, в десять вечера он нас перевезет.
Окраина города была застроена маленькими домикам, похожими на обыкновенные избы. Колмаков взял с собой в пролетку надзирателя Вдовина – человека солидного, которого легко можно было принять за купца.
Извозчик подъехал к последнему дому на улице, слез с козел и постучался в ворота. Через минуту открылась калитка, замелькал огонек. Густой и сочный женский голос спросил:
– Кто тут?
– Мы от господина Полежаева, мадам, приехали скрасить свой одинокий досуг, – откликнулся Колмаков.
– Много вас?
– Двое.
– Заходите, гостями будете.
Сыщики прошли в калитку.
В выходившей на двор стене дома было три окна, задернутых белыми занавесками, сквозь которые проникал слабый свет, озарявший крыльцо в несколько ступеней пред входной дверью. Их встретила высокая, стройная молодая женщина с огромным бюстом. В руках она держала жестяную лампу.
– Цены мои знаете?
– Полежаев сообщил-с. Цена устраивает, – ответил Колмаков.
– За вино и закуски – плата отдельная.
– И про это знаем, хозяюшка. В дом-то позволите пройти?
Дама пропустила гостей вперед, и когда они зашли в узкие сени, разделявшие дом на две половины, заперла на засов наружную дверь.
– Направо извольте, – сказала хозяйка, – там у нас обеденная зала.
Убранство этой большой комнаты совсем не вязалось с убогой внешностью домика. Пол был застлан хорошим ковром. У боковой стены около изразцовой печи стоял диван, покрытый голубым атласным покрывалом. У другой, противоположной, стены – ковровая оттоманка, круглый резного дерева столик с кальяном и вокруг него несколько низких восточного стиля кресел, а прямо против двери – большой стол, вокруг которого стояли резные с высокими спинками стулья. По углам были размещены зеркальный шкаф, комод и этажерка с книгами, китайскими статуэтками и разными безделушками. С потолка свисал громадный китайский фонарь, инкрустированный лакированным деревом
– А у вас тут как в лучших домах! – восхитился Колмаков.
– Стараемся, держим марку, – польщенно улыбалась бандерша.
– Ну-с, а где же самое главное украшение этого дома?
Хозяйка вышла и через минуту вернулась с двумя барышнями лет двадцати. Обе стояли, скромно потупив глазки, и были весьма недурны собой.
– Это Дашенька, – сказала мамка, показывая на рыжеволосую девушку, – а это Машенька, – показала она на брюнетку. – Чем барышень потчевать будете?
– А, все несите! Мы с товарищем гуляем сегодня! – распорядился щедрый коллежский регистратор.
В один миг стол был заставлен закусками – явились ветчина, рыба, грибочки, соленья, фрукты.
– Из горячительного что предпочитаете?
– А что есть?
– Да все: водки разные, коньяк, винишко.
– Давайте коньяку! – махнул рукой начальник сыскного отделения.
– Ну, за успех и наслаждение жизнью! – предложила хозяйка, разлив коньяк по рюмкам и чокаясь со всеми. Выпили по первой и тут же наполнили опустошенные рюмки. Даша не отказывалась. Не отказывалась и Маша. Коньячная бутылка опустела в один миг. Открыли водку.
– А водка у тебя плоха! Сивухой разит, – выпив рюмку, сказал Колмаков.
– Да что вы напраслину возводите! – обиделась мамка. – Я водку в лучшем магазине беру.
– Знаю я этот магазин, он на китайской стороне находится. Водку там прямо на заднем дворе из табуреток делают. И девки у тебя – шмары шмарами. Не стоят они тех денег, которые ты просишь.
– Ну вот что, молодой человек, не нравится, уходите. Вас сюда никто на аркане не тянул. Только извольте заплатить за выпитое и съеденное.
– Это за китайскую-то ханжу я должен тебе платить? Ах ты курва! – Колмаков замахнулся на хозяйку. Барышни завизжали. В это время дверь в комнату распахнулась и на пороге появился высокий и красивый молодой человек. Одет он был по-домашнему – в короткую куртку и мягкие туфли, в руке держал трость с массивным набалдашником. Приметы сходились.
– Господа, угомонитесь подобру-поздорову, а не то…
– Что не то, что не то, убогий? – поднимаясь, зарычал Колмаков.
Химик подошел к нему, замахнулся тростью, но ударить не сумел – коллежский регистратор бросился ему под ноги и повалил на пол. Вдовин вскочил на диван и выхватил из-за пояса револьвер:
– Стоять всем на месте! Сыскная полиция! – закричал он и выстрелил в потолок. Комната сразу наполнилась едким дымом.
В это время по входной двери уже изо всех сил долбили чем-то тяжелым, в одном из окон звякнули стекла, и в комнату просунулась рука с револьвером.
Когда задержанных вывели на улицу, к дому подбежали двое городовых четвертого участка и дежурный околоточный Гуль. Увидев знакомых сыщиков, местные полицейские попрятали револьверы и вздохнули с явным облегчением.
– Что тут у вас происходит? – спросил, едва переводя дух, околоточный. – Что за стрельба?
– С проституцией боремся, – ответил Колмаков. – Вы не могли бы помочь найти извозчиков?
– Помочь-то я вам помогу, господин коллежский регистратор, только всех арестованных попрошу сначала доставить в наш участок. Согласно циркуляра Департамента полиции нумер сто семьдесят три…
– Знаю я про этот циркуляр, – перебил околоточного начальник сыскного отделения, – я и сам собирался их к вам вести. – «Зачем этот дурак Вдовин палить начал!» – со злостью подумал он.