Ревизор: возвращение в СССР 31
Шрифт:
– В чём я уверена? В том, что мне дочь на радостях позвонила и сказала, что им ребёнка сейчас отдают?
– Ничего не понимаю, – потрясённо ответил ей сват. – Подожди, Марин. Я всё узнаю и перезвоню.
Марина Геннадьевна хотела ему сказать, чтобы он сразу выяснил, можно ли отыграть всё назад? Но Лёва уже положил трубку.
Она зарычала от напряжения на всю квартиру как раненый зверь. И сделать ничего нельзя, пока Лёва не выяснит, что, вообще, произошло? Почему детям разрешили усыновление? И ждать его звонка сил не было
Глава 10
Святославль.
Когда наконец подошла его очередь, Левичев зашёл в кабинет начальника Бюро обмена. Бобрецов Андрей Яковлевич выслушал его очень внимательно, сочувственно кивая, чем вселил в Левичева надежду.
– Михаил Григорьевич, я бы и рад вам помочь, но вы не сможете покинуть наш город, не расплатившись по всем своим долгам, – мягко произнёс Бобрецов, глядя на него честными-пречестными глазами.
И только тут до Левичева дошло, что тот просто издевается над ним… Мягко стелет, да жестко спать…
Москва. Камвольно-отделочная фабрика.
– Ну, теоретически это возможно, конечно, – проговорил капитан Орехов задумчиво, стараясь не показать, как он рад такое услышать. – Но ты понимаешь, что американское посольство будет очень недовольно этим фактом и насядет на тебя? – Юрченко обречённо кивнула в ответ. – Хорошо. Я узнаю, как лучше поступить… Посоветуюсь со знающими людьми… А ты не передумаешь потом? – строго спросил он Анну. – Назад дороги не будет. Если повернешь, фактически плюнешь в лицо всем, кто будет тебе помогать с этим…
Девушка переглянулась с Озеровым и тот уверенно ответил за неё, взяв за руку:
– Не передумает.
– Не передумаю, – решительно подтвердила она.
Орехов ликовал, сохраняя невозмутимое лицо. Надо же, как всё интересно получилось! Гражданка США решила остаться в СССР! Да я только приду с этим к начальству, мне уже благодарность с занесением в личное дело объявят, а может и ещё что получше! Я же это обосную, как личную постоянную и очень эффективную работу с иностранцами, в результате которой гражданка США решила попросить политическое убежище в СССР. Кто там будет разбираться, что девчонка просто в Озерова втюрилась…
– Хорошо бы еще линию сдать комиссии на этой неделе, – как бы между делом заметил он, – тогда у меня больше времени появилось бы, чтобы заняться твоим вопросом.
Саботаж? Диверсия? Да пофиг на фоне такого подарка. И саботаж, и диверсия имеют ценность, только если ты можешь их доказать. Фиг она сама сознается, а доказательств-то и нет. Для его карьеры гораздо большую ценность будет иметь просьба Анны о политическом убежище в СССР… А одно с другим несовместимо… Нельзя сначала предъявить ее трудящимся как символ торжества социалистической идеологии, а
Москва. Детский дом № 19.
– Ларочка! – поспешила на выручку Брагиным дежурный педагог. – Миша не может ехать с вами.
Когда Лариса это услышала, у неё такой испуг в глазах отразился… Даже не испуг, а отчаяние. Она посмотрела на Женю, ища защиты. Маленький ребёнок не мог понять, почему её можно забрать, а друга Мишу нельзя.
– Ларочка, детка, мы не можем взять Мишу, – залепетала растерявшаяся Женя, стараясь не смотреть на мальчишку.
В его глазах отразилось такое отчаяние, что было больно это видеть.
– Извини, братишка, но тебе с нами нельзя, – проговорил Костя осипшим вдруг голосом. – Жень, возьми сумку, а я Ларису возьму.
Но Лариса, обычно тихий, замкнутый ребёнок, вдруг начала яростно вырываться. В неё как бес вселился. Она вцепилась в мальчишку с душераздирающими воплями, и её невозможно было от него оторвать.
На крики прибежала и директриса.
– Вы ещё не ушли? – поразилась она. – Не надо было вам сюда заходить…
– Мы ж не знали, – ответил Костя.
– А что это за мальчик? – спросила ошалевшая от всего происходящего Женя.
– Нет, нет, нет! – сразу поняла ход её мыслей директриса. – Даже не думайте! Мише уже шесть лет исполнилось. Вам никто не позволит его усыновить! У вас разница меньше шестнадцати лет!
– Да отпусти ты его, Ларис, – воскликнул Костя, пытаясь взять девочку на руки. – Мы будем в гости сюда приезжать. Миша будет нас ждать, правда, Миш?
Мальчишка, еле сдерживая слёзы, с готовностью кивнул, демонстрируя характер.
– Вот видишь, Ларочка, – вмешалась заведующая. – Всё будет хорошо. Езжайте домой, а потом приедете к Мише в гости.
Общими усилиями Жени и педагогов удалось отцепить девочку от Мишкиной рубашки и Брагины поспешно покинули игровую.
Костя нёс горько рыдающего ребёнка на руках, не в силах поверить в происходящее. Он-то думал, что делает маленькую Ларису счастливой, а к тому, что произошло, он совсем не был готов.
– Тише, Ларочка, тише. Нам нельзя усыновить твоего Мишку, но другим-то можно! – уверенно проговорила жена. – Придумаем что-нибудь… Мы обязательно что-нибудь придумаем!
Костя покосился на неё с удивлением.
– Надеюсь, ты не кинешься прямо сейчас звонить родителям и просить их оформить на себя усыновление этого мальчика? – спросил он. – Сразу скажу, куда они нас пошлют с такой просьбой… Нет, при ребенке не буду. А ведь чуть не сказал, надо привыкать теперь сдерживаться…
Москва. Политуправление МВД СССР.
Генерал Брагин позвонил в Пролетарский исполком председателю комиссии по усыновлению.