Ревизор: возвращение в СССР 31
Шрифт:
А Рябовы ходили по квартире с горящими глазами. Рябов подошёл к телефонному аппарату, снял трубку и приложил к уху.
– Гудит, – радостно сообщил он, глядя на жену.
Они вышли на балкон вдвоём, осмотрели ванну и туалет… Оксана почувствовала укол зависти, глядя на них. Но не потому, что они будут теперь жить в её квартире, а потому что они вдвоём, они вместе. Это было видно и по взглядам, которыми они всё время без слов обменивались, и по тому, как ходили друг за дружкой по пятам. Как когда-то она с Загитом…
Настроение стало ещё хуже,
– Ну что? Нам всё нравится, – вынес свой вердикт Рябов, довольно улыбаясь.
– Отлично. Вы подготовили документы, про которые я вам говорил? – не скрывая своей радости, спросил Левичев. – Можно было бы тогда сразу и зайти в бюро обмена тут у нас…
Глава 9
Москва.
Погрузив коробку с кроваткой в машину, поехал с ней домой. Можно, конечно, было бы оставить подарок до четверга в машине, и вручить сразу Сатчану при встрече, когда на базу за колясками поедем. Но завтра выходной, хотел одним днём в деревню метнуться, на баню посмотреть. Насколько я знаю, мама с Ахмадом тоже собираются. У Гриши девятого парад от академии, он поехать не сможет, а Родьку надо с собой взять. Что он будет, что ли, один дома целый день в праздник сидеть?
До праздничного выступления в ДК ЗИЛа оставалось ещё больше полутора часов. Пообедал не спеша и поехал на Восточную улицу.
Святославль.
Левичев сразу после просмотра квартиры привёз Рябовых в исполком. В Бюро обмена пришлось посидеть минут сорок в очереди, пока, наконец, они попали в кабинет. Заметив хмурый взгляд, который бросила на него Сычёва, сотрудница бюро, которая оформляла ему обмен с Якубовыми, он сразу понял, что с ней будут проблемы.
– Что у вас? – спросила она.
– Квартирный обмен Святославль – Брянск, – положил он перед ней документы.
– До обеда двадцать минут осталось. Я не успею даже документы проверить, – ответила она, даже не взглянув на бумаги. – Приходите после обеда.
– Но, Ирина Васильевна, посмотрите, хотя бы, всё ли у нас есть? – попросил Левичев, взглянув на часы.
– Не могу, – дерзко взглянула она на него.
До обеда ещё целых двадцать пять минут, вообще-то, – отметил он про себя и настороженно спросил:
– Почему же?
– Потому что времени остаётся до обеда мало. Я не хочу потратить на вас половину своего обеденного перерыва. Приходите после обеда.
Левичев понял, что спорить сейчас с ней – только разозлить, и предложил Рябовым пообедать в райкомовском буфете. Пока остаётся шанс оформить всё одним днём, нужно потерпеть выкрутасы этой зазнавшейся боярыни.
Дождался следующих желающих на обмен. Занял очередь перед ними, чтобы после обеда попасть в Бюро обмена первым, и повёл Рябовых «попробовать, чем питается городское начальство».
Приехал за полчаса до начала концерта. Артисты уже были на месте и суетились за опущенным занавесом. Оттуда доносились голоса и смех, и время от времени занавеса кто-то касался, и вся тяжёлая бархатная махина начинала колыхаться, отражая свет огромной люстры в центре зала.
Пристроился на первом ряду и стал ждать. Вскоре выглянул со сцены Серёга Белый. Увидел меня, кивнул, и тут же исчез. Вскоре справа по лестнице стали спускаться в зал Малина, Витя Еловенко и ещё два незнакомых мне мужика. Видимо, это команда Виктора. Поднялся им навстречу, они подошли, и Витя представил их как Горыныча и Чапая. Сам Горыныч представился Дмитрием, а Чапай Коляном. Не перепутать бы… Горыныч мощный, крупный, а Чапай высокий и худой.
Мужики обступили меня, с интересом разглядывая.
– Вы не смотрите, что он выглядит, как студент второго курса, – важно заявил им Ромка Малинин, – на самом деле он…
– Студент второго курса и есть! – не сдержался я и рассмеялся.
– Да ладно тебе скромничать, – заулыбался Виктор. – Лина рассказывала, как ты мою заведующую строил…
Тут в зал вошли парторг завода Барсуков и Бортко, а за ними райкомовское комсомольское начальство в лице Войнова и Сатчана и заводское в лице Григоряна со своим помощником.
Меня уже все и так знали, мы поздоровались, а Варданян, тем временем, представил начальству Виктора с командой.
– А это, товарищи, наши начинающие звёзды – вокально-инструментальный ансамбль «Ночные асы».
– Ну, вперёд, ночные асы! – напутствовал их Войнов, и они все прошли к центру первого ряда и начали рассаживаться.
– Какое интересное название вы своей группе выбрали, – заметил я. – Отсылка к истребителям времён войны?
– Ну да, – смутившись ответил Еловенко. – Это творческий псевдоним… Что-то как-то мы постеснялись идти на сцену с такой песней под своим названием.
– Каким же? – с любопытством спросил я.
– «Горчаель». Горанин, Чаплин, Еловенко, – сразу пояснил он, что это значит.
– Горчаель, – повторил я. – Так-то звучит нормально, но зашифровывать в название группы фамилии её участников – большая ошибка. Кто-то придёт, кто-то уйдёт, каждый раз название менять, что ли?
– Да мы уже и сами это поняли, – взглянув на Ромку, согласно кивнул Горыныч.
– Ну, раз так, «Ночные асы», значит, «Ночные асы», – заключил я. – Вперёд! Дерзайте и скоро никто не будет задумываться над словами в названии вашей группы, у всех они будут ассоциироваться исключительно с вами и получаемыми от ваших песен положительными эмоциями!