Ревизор: возвращение в СССР 36
Шрифт:
Как же меня напугал этот Ахмад, – подумал он, ослабляя галстук, – ну а начальники второго и третьего цехов? Тоже же дурни полные. Явно у Алироева это договорённость о переводе в министерство не вчера достигнута. Могли бы уже какими-то своими путями и разузнать... Но нет, предпочли свалить на него эту грязную работу... Кто тут, в конце концов, директор, а кто начальник цеха? Похоже, товарищи совсем запутались в субординации. Возможно, стоит им это прояснить.
Но затем он вспомнил о пухлых конвертах, которые они регулярно заносят ему за то, что он делает вид, что ни о чём не в курсе, и его решимость устроить им небольшой
***
Глава 16
Москва, квартира Ивлевых
Позвонив Сатчану, я вернулся к общению с Шанцевым. Он, пока я по телефону разговаривал, успел познакомиться с Валентиной Никаноровной. Она, уложив детей спать, вышла из комнаты. Сели за стол втроем, хотя она поначалу и отнекивалась, мол, вам нужно о своих делах поговорить. Но я настоял. Все равно Тузик остался на хозяйстве с малышами дежурить…
Шанцев вначале на меня недоуменный взгляд кинул украдкой, мол, чего ты няню за стол к нам сажаешь. Но поговорив немного с ней, уровень генеральской вдовы заценил. Умеет Валентина Никаноровна составить о себе правильное впечатление. Где несколько слов уместно вставит, а где и промолчит…
Рассказал вначале он о своих делах в Святославле, потом я его стал расспрашивать. Поблагодарил за помощь с переносом свадьбы. Спросил заодно и про Эмму. Нахмурился, когда узнал, что она пока что никаких шагов по подготовке переезда не предпринимала.
Решил посвятить Шанцева во все детали, связанные с предложением от Минобороны и редакции «Красной звезды» по ее переезду в Москву. И выразил свою озабоченность, что времени прошло прилично, а что-то Эмма не чешется… И вообще пропала с горизонта, даже новые статьи не шлет мне…
Шанцев сидел какое-то время и все это переваривал. Я решил, что ему трудно сразу поверить в то, что нашей обычной девчонке из Святославля такое шикарное предложение сделали. Но, как оказалось, он думал совсем о другом, полученной от меня информации, как выяснилось, он вполне доверял.
– Ну так это же просто замечательно! – просиял он, закончив размышлять, – ты, Павел, в столицу переехал, так нечего и говорить, в каком я выигрыше от этого оказался… А теперь ты и Эмме помогаешь большим человеком стать. Как вернусь, насяду на нее, и добьюсь, чтобы она не тянула. Она, наверное, не понимает, что такими предложениями не разбрасываются…
– Буду весьма вам за это благодарен, Александр Викторович, – сказал я ему, – она, видимо, не учитывает, что Слава, ее будущий муж, после армии все равно в Москву поедет. И либо они переедут вот так комфортно при полной поддержке Министерства обороны, либо придется потом мыкаться по общежитиям… У них большая любовь, она все равно его не бросит… Поучите уже ее жизни, раз меня не слушает. Может, я для нее слишком молодо выгляжу, просто парень с соседнего двора, а вы же фигура… Может, хоть вас послушает.
Сказал это, а сам подумал, что Эмма,
***
Москва, Пролетарский райком
Сатчан, получив информацию от Ивлева про визит Гришина в его двор, не рискнул позвонить Захарову. Кто его знает, будет ли тот рад обсуждать такую тему по телефону… Ну и в целом, если у тебя есть важная информация, то почему бы не появиться лишний раз с ней у начальства? Скажешь по телефону, могут и забыть со временем, кто же там тогда позвонил… А так перед глазами начальника всплывет твоя фигура. Усердного молодого человека, которому нужно делать карьеру. Не все же ему вторым секретарем ВЛКСМ сидеть в райкоме… Уже скоро третий год пойдёт, как после Святославля получил эту должность…
Новый помощник Захарова Платон Семенович уже знал, что Сатчана к шефу нужно пускать без очереди. Так что долго Сатчан в приемной не задержался. Едва от Захарова вышел посетитель, как его тут же к нему и пригласили.
– Случилось что? – Захаров мотнул головой на улицу, напоминая, что сомнительные вопросы лучше обсуждать все же во время прогулки по улице.
Сатчан помотал головой, показывая, что у него такой вопрос, что можно и здесь обсудить, и Захаров жестом предложил ему присесть.
– Ивлев звонил, сказал, что Гришин четверть часа у него по двору бродил. Каждый элемент детской площадки лично руками ощупал…
Захаров поднял брови, затем нахмурился.
– Интересная информация, – сказал он, – понять бы только, что это значит…
– Может, кто-то нажаловался, что качество у площадки не очень? – предположил Сатчан, – что он ее щупал-то, как цыган коня, что собрался угнать?
– Угнать? – уловил Захаров самое важное для себя, пропустив мимо ушей ремарку про качество. – Спасибо, Паша, может, ты и прав… Но кто бы знал, что уже и до такого дойдет… Ревнует, что ли, к идее? Хочет ее себе присвоить?
Сатчан понял, что совершенно неожиданно для себя, использовав красочное выражение, навел Захарова на важную мысль. Уж больно у шефа лицо стало сосредоточенным. Будучи опытным карьеристом, он предпочел теперь замолчать. Раз Захаров его благодарит, значит, счел его догадку умной. Неосторожно было бы теперь сказать что-то невпопад, и разрушить хорошее впечатление о себе…
***
Московский городской комитет КПСС.
После ухода Сатчана Захаров некоторое время просидел, все еще пытаясь понять, что за игру затеял Гришин с его детскими площадками. Правильно, что ли, Павел догадался, что он хочет как-то их использовать, чтобы его ослабить?
Но затем он решил, наконец, что надо окончательно разобраться с вопросом по Дружининой. Сегодня утром он, наконец, нашел ей местечко, что формально будет выглядеть как повышение, но устранит ее железобетонно от всех дел его группировки.
Им было рассмотрено много вариантов, куда ее можно пристроить. Вначале он склонялся к тому, чтобы предложить ей должность профорга в Бюро патронажных медицинских сестер СССР. Но потом Захарову, когда он припомнил личностные особенности Дружининой, стало жалко медсестер, что работают с одинокими больными ветеранами войны и труда. Она же всех их разгонит… Кто с ветеранами тогда будет работать?