Ревизор: возвращение в СССР 36
Шрифт:
Но все же он нашел место, где она точно не принесет особого вреда. Всесоюзное общество филателистов… Там, конечно, должность профорга была занята. Но, едва он выразил такое пожелание, вакансия тут же освободилась.
В конце концов, рассуждал он, даже если она совсем достанет всех филателистов в правлении, что от этого изменится к худшему в стране? На почте что, будет марок не купить? От филателистов это вообще не зависит. Так что жалко их, конечно, но Дружинину с любых направлений, важных для экономики столицы, надо однозначно убирать…
– Платон Семенович, позвоните в ВЦСПС, спросите у них
Помощник записал и обещал немедленно заняться этим вопросом.
Захаров, конечно, знал все это. Но его помощнику вовсе не обязательно быть в курсе его избыточной информированности… Это он по его партийным делам помощник, а по другим вопросам ему ничего знать-то и не надо.
***
Московский городской комитет КПСС.
Гришин, когда выдалась свободная минута, сел посмотреть, как распределил площадки по городу Захаров. Затем он позвал помощника:
– Юрий Петрович, так удалось узнать, для кого Захаров распределил эти два сектора по пять детских площадок и один сектор по десять? Не обидим ли мы случайно кого-то влиятельного, кому хотел ими услужить Захаров?
– Пытаюсь разузнать, но пока ничего не получается. – немедленно отреагировал его помощник. – А если так никого и не выявим, то что следует сделать с этими площадками, где нам их разместить?
– Так... Возьми список адресов членов Политбюро, у которых есть дети или внуки. Значит, в каждом из этих дворов и разместим по одной площадке.
– Сделаю!
– И предупреди директора «Полета»... Не по телефону... Съезди к нему лично. Намекни, чьи именно дети будут кататься на всех этих качелях и каруселях этой осенью. Чтобы он совершенно отчётливо понимал, что качество должно быть безукоризненным.
– Сделаю, – кивнул тот. И Гришин ни на секунду не усомнился в его словах. Ему не привыкать к подобным деликатным поручениям, сделает.
***
Москва, Лубянка
Андропов долго думал над тем, что узнал от Назарова. Конечно же, подвергая сомнению услышанное. Но все же его серьезно встревожило то, что он прочитал в лекции Ивлева. И то, насколько детально был сделан обзор ситуации в Чили, и его намеки на Ближний Восток… Неужели Назаров был прав, и Вавилов все же поделился секретной информацией с неуполномоченным на ее получение лицом? Вызвать его и спросить лично? Но где гарантии, что он не будет просто все отрицать? Нет, тут нужно предварительно изучить ситуацию как следует, чтобы иметь серьезные аргументы на руках в разговоре, если все так и есть, как предположил Назаров.
Нажав на кнопку селектора, он велел помощнику зайти. Когда Крючков вошел в кабинет, сказал ему:
– Выясни, кто является куратором у этого Павла Тарасовича Ивлева, про которого говорил Назаров. Справки можешь навести у полковника Третьякова.
Помощник вернулся через пять минут.
– Майор Румянцев Олег Петрович, – доложил он, – я проверил, он сейчас в отпуске. Находится в районе Ленинграда.
– Отзови его из отпуска, надо с ним обсудить детали его кураторства. – велел Андропов.
Но,
– Нет, в этом случае Вавилов может узнать… По управлению, которое он курирует, проходит же этот майор…
– Можно обойтись без отзыва из отпуска. Позвонить в управление в Ленинград, они отрядят кого-нибудь с ним переговорить… – предложил Крючков.
Андропов покачал головой.
– Нет, слишком много людей будет посвящено в тему. Утечка к Вавилову недопустима. Да и дело больно специфичное… Сделай лучше так – отправь кого-то к нему. Доверенного человека, который точно не связан никак с Вавиловым. Пусть найдет этого Румянцева и тщательно опросит. И сразу же предупредит его, что никому ни слова об этом разговоре, даже своему начальству, тот сказать не должен под угрозой увольнения. Важны все детали кураторства – но главное, не отдавал ли приказ Вавилов посвятить Ивлева в наши секреты без подписки…
***
Москва, Лубянка
Полковник Третьяков буквально ожил после звонка помощника Андропова. Как же ему было неуютно сидеть в кабинете после того памятного разговора с Кудряшовым! И ведь от него с тех пор ни ответа, ни привета. Ну, сходил он к зампреду Назарову… Ну так это когда было?
Сотрудники к нему больше не заходили, избегая его кабинета, как будто он прокаженный. В курилку он зарекся ходить, там сразу стихали все разговоры при виде его. Сволочи!
Один только и был позитив до этого звонка, что все еще не уволили. Только с этим и связывал свои надежды, что все же удастся что-то сделать. Но дни шли, и надежды угасали. А тут звонок от полковника Крючкова, личного помощника Андропова! И вопросы-то какие, просто радующие его донельзя, про Ивлева и Румянцева!
Получается, удался план Кудряшова! Как-то этот их вопрос все же Назаров донес до председателя комитета!!!
Третьяков решил, что возможно, фортуна наконец-то повернулась в нему лицом. Надо будет дома это дело обязательно отметить. И жену хоть немного успокоить, а то она же догадалась, что у него на работе серьезные проблемы… А работа такая, что она даже спросить не имеет права, а если спросит, то он ей и ответить не может…
***
Сочи
Последние дни стали для Андриянова настоящим испытанием. Он никогда в жизни не испытывал таких ощущений. Привык к достатку и восхищению окружающих. И с деньгами проблем в семье никогда не было. Так что необходимость жить несколько дней, имея в кармане две пятерки и не имея одежды и вещей, стала для него ударом. И одновременно откровением. Он впервые понял, что это такое, когда люди смотрят на тебя с жалостью или с презрением.
В первый день после ограбления он потратил почти все деньги, что у него были. Дал телеграмму Оксане, пообедал в кафе, купил самую простую бритву, лезвия к ней и зубную щётку с пастой. Инна вместе с вещами забрала и его несессер, где хранились гигиенические принадлежности, так что у Антона не осталось даже самых простых и необходимых предметов. Хорошо хоть гостиница хорошая, мыло и полотенца имеются, – грустно размышлял Андриянов, возвращаясь в номер. Хоть бы Оксана денег прислала, – в очередной раз мелькнула мысль.