Ревизор: возвращение в СССР 36
Шрифт:
– Все, жало убрал, ничего страшного, – сообщил он девушкам.
– Болит, – пожаловалась Карина, роняя слезы. – Может в реку опустить руку, вода прохладная...
– Не вздумай, – сказал Марат, – инфекцию занесешь. Если промывать, то только кипяченой водой. Сейчас костер разведем, вскипятим. Место укуса постарайся не трогать и не чесать. И не переживай так, это всего лишь пчела. Поболит и пройдет.
Вся компания вернулась в лагерь. Марат с Аишей продолжили ставить палатку, а пришедший с дровами Миша, узнав, что случилось, сочувственно
Карина уселась на расстеленный плед и баюкала пострадавшую руку, категорически отказавшись делать что бы то ни было, пока не перестанет болеть. Рука в месте укуса немного отекла и припухла, что повлекло за собой новую волну слез и жалоб.
– Тебя что, ни разу раньше пчела не кусала? – удивленно спросил Миша подругу.
– Нет, – покачала головой Карина. – Только оса один раз, когда на юг ездили с родителями, но так больно не было почему-то и не опухало.
– Больно первые полчаса обычно, пока яд пчелиный расходится и отек образуется. Потом уже просто ноет немного место укуса и все, – начал объяснять Миша. – Самое главное, жало сразу достать, иначе воспаление начаться может.
– А завтра место укуса болеть не будет, зато чесаться начнет, – добавил Марат.
– А откуда ты знаешь про пчел? – удивленно посмотрела на Мишу Аиша.
– У родственника пасека, я ему помогал пару раз, когда в гости ездили, – пояснил Миша. – Меня однажды за день четыре пчелы ужалили, пока мед качали. Руку раздуло, как бревно была. И ничего. Назавтра уже полегче, а на следующий день и думать забыл. Так что не переживай, все быстро пройдет, – подбодрил он Карину.
Та насупилась и отвернулась, снова начав баюкать больную руку.
– Ладно. Мы палатки почти поставили. Заканчивайте с лагерем и костром, а я пойду займусь колесом пробитым, пока светло. Это дело небыстрое, – сказал Марат Мише и пошел к машине.
– Хорошо. Мы тогда займемся едой и вещами, – кивнули Миша и Аиша. – Зови, если помощь нужна будет.
– Времени еще навалом до темноты, все успеем, – сказал Марат, повернувшись и направившись к машине.
Словно в ответ на его слова где-то вдали послышался раскат грома. Замерев на секунду, Марат чертыхнулся и прибавил шаг.
***
Московский городской комитет КПСС.
– Удалось выяснить только по тем десяти площадкам, что по одной улице расположили… – начал докладывать помощник, немного нервничая. Гришин сразу догадался, что тот переживает, что по остальным десяти площадкам не смог ничего разузнать. И одобрил это – правильно, должен переживать, когда считает, что мог лучше выполнить свою работу…
– Внук у Захарова там живет, с родителями, дом примерно посередине этих десяти площадок. Пятая прямо во дворе этого дома расположена. Каких-то других значимых людей по этим адресам установить не удалось.
– Вот значит, как, – огорчился Гришин, – что-то забронзовел
Помощник стоял молча. Не его уровень встревать, когда тот про своего заместителя рассуждает.
– Понять бы ещё, с чего вдруг Захаров так осмелел... – продолжил рассуждать Гришин, – сразу десять площадок для своего внука решил соорудить... Он что, будет из двора во двор скакать? Одной площадки ему недостаточно? Она же большая и на ней много чего есть.
После этого он посмотрел на помощника, явно ожидая от него какой-то реплики. Вот теперь тот уже знал, что можно высказаться:
– Может быть, хотел замаскировать эту площадку другими девятью? Если бы кто заметил, как сейчас и получилось, можно же сказать, что случайно так вышло, что там его внук живет…
Гришин одобрительно посмотрел на Изюмова.
– А ты знаешь, Юрий Петрович, что-то в этом есть. Точно, замаскировать ее хотел. Очень разумно! Осталось только выяснить, с чего он так самовольничает. Мог бы и зайти ко мне и спросить, где площадки лучше размещать. Что я, не дал бы ему одну из площадок у дома его внука разместить, что ли?
Тут уже помощник ничем помочь не смог. У него не было никаких идей по этому поводу... Зато появилось соображение по другому вопросу:
– А может быть, разместить одну из этих площадок у дома ваших внуков? Вы ведь тоже член Политбюро, никто вас не упрекнет за это, раз у других членов Политбюро тоже внуки получат самую лучшую площадку в СССР…
– В принципе, почему бы и нет, – благосклонно кивнул Гришин, – хорошая идея.
***
Московский городской комитет КПСС
Екатерину Андреевну предупредили, что ее вызывают ко второму секретарю горкома по кадровому вопросу. И что речь идет о повышении. Так что через пять минут она вошла в его кабинет в весьма приподнятом настроении.
– Присаживайтесь, товарищ Дружинина! – велел Захаров, и она тут же послушалась. – Хочу вас поздравить. Учитывая ваши успехи в профсоюзной работе, принято решение назначить вас профоргом в ВОФ. Что скажите?
Ожидаемо, Дружинина тут же переспросила:
– Виктор Павлович, а что это?
– Всесоюзное общество филателистов, – разъяснил он с торжественным видом, – в него входит более двухсот тысяч человек. Сами понимаете, какая на вас будет возложена ответственность.
Лицо Дружининой выражало скептицизм. Она не была дурой и наверняка сейчас думала о том, где она и где марки? Наконец, эти размышления привели ее к логичному шагу, которого он ожидал. Облизав тонкие губы, она сказала:
– Я не уверена, что заслуживаю такую высокую позицию.
Захаров был к этому готов. Кто угодно испугается такого назначения… Когда ты ничего не понимаешь в вопросе, которым должен заниматься… И тем более не совсем уверен, что это повышение. Ничего, он может и пожестче…