Революция отвергает своих детей

Леонгард Вольфганг

АНТИФАШИСТСКО–ДЕМОКРАТИЧЕСКИЙ ЕДИНЫЙ ФРОНТ

Первая часть директив, привезенных из Москвы в начале июня Вильгельмом Пиком и другими руководящими товарищами, была выполнена. Труднее было провести в жизнь вторую часть: основание других антифашистско–демократических партий и создание единого антифашистско–демократического фронта. 17 июня был опубликован Учредительный манифест СДПГ (SPD), который был несколько левее нашего и в котором упоминалось понятие социализма. СДПГ выпустила также собственную центральную газету. Она называлась «Дас фольк» («Народ») и была форматом и тиражом меньше, чем «Дейче фольксцейтунг» («Немецкая народная газета») — центральный орган КПГ.

Через несколько

дней после образования СДПГ между руководствами СДПГ и КПГ было заключено соглашение. Решено было создать совместную рабочую комиссию, в которую входило бы по пяти представителей от обоих центральных бюро. Ее задачей было обеспечение совместной работы по борьбе с остатками нацизма и построение антифашистской, демократической, парламентарной республики, а также проведение совместных совещаний и других мероприятий для выяснения идеологических вопросов. Со стороны СДПГ соглашение подписали: Эрих В. Гнифке, Отто Гротеволь, Густав Дарендорф и Гельмут Леман (все они находились во времена нацизма в Германии). Со стороны КПГ — Вальтер Ульбрихт, Антон Аккерман, Оттомар Гешке и Отто Винцер (то есть трое эмигрантов из Москвы и один член нелегального движения сопротивления).

После того, как КПГ и СДПГ были основаны и между ними было установлено рабочее сотрудничество, вопрос об образовании других антифашистско–демократических партий стал актуальным. Мы были твердо убеждены, что прежняя Демократическая партия и «Центр» снова появятся на свет под своими старыми названиями. Нашим товарищам было предписано установить в отдельных районах с представителями этих партий единый фронт. Это было выполнено в различных частях Берлина и мы уже сообщали в «Дейче фольксцейтунг» об общих выступлениях с представителями Демократической партии и «Центра» хотя их, собственно говоря, еще и не существовало.

Прошло две недели, а у нас все еще не было буржуазных партий, с которыми мы могли бы создать единый антифашистско–демократический фронт. Здесь мы столкнулись с силой, которая, к сожалению, не поддавалась нашему планированию. Во время тех немногих часов, которые я проводил не в редакции, а в нашем партийном доме на Принценаллее, буржуазные партии были главной темой разговоров. Ульбрихт нервничал:

— Мы должны быть настороже, Гермес затягивает дело; он хочет организовать не «Центр», а единую буржуазную партию.

Члены бывшей «группы Ульбрихта», не назначенные, как Марон и Винцер, в магистрат, как Ганс Мале, на радиостанцию или, как я, в редакцию газеты, получили теперь совершенно новое задание: они должны были включиться в создание буржуазных партий. Иногда возникали курьёзы: типичный сталинский аппаратчик Гиптнер как нарочно получил задание связаться с «либеральными кругами».

25 июня Христианско–демократический союз выступил перед общественностью с Учредительным манифестом. Новая партия выпустила свою газету «Нейе цейт» («Новое время») такого же формата, как и наша. Вскоре пошли протесты со стороны социал–демократов, которые не были довольны маленьким форматом своей газеты. Но спорный вопрос был быстро улажен: не «Дас фольк» получила большой формат, а «Нейе цейт» должна была перейти на меньший. Большой формат оставался только за нами.

Учредительный манифест Христианско–демократического союза (CDU) повелительно ставил перед нами вопрос о «второй буржуазной партии».

— Ну, Рихард, как обстоит дело с твоими либералами? — допытывался у Гиптнера Ульбрихт.

— Да что я могу сделать, Вальтер? Я уже много раз был у них; они все крутят вокруг да около, а к основанию партии особенно не стремятся.

— Уж ты, Рихард, уговори их, — увещевал его Ульбрихт.

Имели успех уговоры Гиптнера или нет, я не знаю. Во всяком случае 5 июля стало, наконец, известно об образовании Либерально–демократической партии. Неделей позже, 14 июля было обнародовано официальное сообщение об образовании антифашистско–цемократического единого фронта между КПГ, СДПГ,

ХДС и ЛДП. Тут также должна была существовать совместная комиссия, в которую каждая из четырех партий посылала по пяти представителей от своего руководства. Партийные руководства постановили совместно вести борьбу по очищению Германии от остатков нацизма, содействовать восстановлению страны на антифашистско–демократических основах, способствовать скорейшему восстановлению хозяйства, создать с другими народами отношения, основанные на взаимном уважении, и поддерживать проведение мероприятий оккупационных властей. Наряду с этим четыре партии обязались «восстановить полную гарантию прав человека на основе демократического правового государства» и «гарантии духовной свободы и свободы совести, а также гарантии уважения религиозных убеждений и нравственных мировоззрений».

Сообщение об образовании антифашистско–демократического единого фронта было помещено под большим заголовком на первой странице «Дейче фольксцейтунг». Итак, через два с половиной месяца по прибытии «группы Ульбрихта» и через пять недель после приезда Вильгельма Пика сверху были организованы все предвиденные партии, а также их сотрудничество в предвиденных формах.

Пока это было действительным, конечно, лишь для Берлина. В провинции во многих местах существовала пока что только КПГ. Спустя несколько недель СДПГ, а обе буржуазные партии — ХДС и ЛДП — лишь через несколько месяцев основали свои местные группы. Главное политуправление сообщило комендантам о наличии четырех партий и об образовании единого фронта. Им было предложено поддержать эти партии. Иногда происходили курьёзные истории. Вот что рассказывал товарищ из отдаленного Бранденбургского района о своем разговоре с комендантом после образования единого фронта четырех партий:

— Я получил важное сообщение из Берлина. Создались четыре антифашистских демократических партии и образовался единый фронт. Должен знать, как у нас в районе дела? Есть коммунистическая партия?

— Да.

— Есть социал–демократическая партия?

— Нет, еще нет, товарищ комендант.

— Очень плохо. Должны организовать социал–демократическую партию. Есть у нас христианско–демократический союз?

— Нет, товарищ комендант.

— Почему нет? Тут написано: христианско–демократический союз. Есть ли либерально–демократическая партия?

— Нет, товарищ комендант.

Комендант был явно раздражен.

— Тоже нет? Плохо! Должны иметь либерально–демократическую партию. Ты получишь задание: основать все партии, как тут написано!

— Но так нельзя, товарищ комендант! Я ведь секретарь местной группы КПГ и не могу основывать другие партии.

Это, по–видимому, коменданту было ясно.

— Ты знаешь социал–демократов?

— Да, товарищ комендант, но они теперь вступили в КПГ.

— Ничего, они должны выйти и создать СДПГ как тут стоит написано.

Так и случилось. Затем были найдены еще два гражданина, которые основали поместные группы двух других партий.

Комендант радостно потирал руки:

— Теперь хорошо, — сказал он, смеясь и приглашая секретаря на стакан водки, — теперь могу донести, что все четыре партии имеем, как стоит написано в директиве из Берлина. Теперь нужно только скорее образовать единый фронт.

Конечно, это был особенно яркий случай. Но, как мне кажется, нет сомнений, что все четыре партии были организованы сверху, из центра. В июле 1945 года, после того, как народ увидел многие бесчинства красноармейцев, уже не было той бурной активности, которая наблюдалась в мае того же года, когда антифашистские единые комитеты росли, как грибы. Это было настоящее движение снизу. Оно было задушено в зародыше. Созданные позднее партийные руководства, которые теперь начали искать себе членов, могли часто опереться на честные убеждения и готовность к работе. Но от больших надежд антифашистов, от бурной первоначальной активности и инициативы не осталось и следа.