Рейд в опасную зону. Том 2
Шрифт:
Вперед шагнуло семь бойцов. Восьмой я- командир отряда.
— Остальные свободны.
Парни расходятся. Смотрю в глаза тех, с кем предстоит идти на задание.
— Завтра встаем рано, — говорю я, глядя на ребят. — Отдохните, до вылета — ровно шесть часов.
Они кивают, понимая всю серьезность момента. И хотя все еще улыбаются, в глазах уже читается готовность к предстоящему испытанию.
Я возвращаюсь к себе в палатку.
Проверяю карты и снаряжение, размышляю о предстоящем задании. Моей главной задачей было подобрать
Смотрю на часы, до вылета — пять часов. Но мне не спится.
Для оперативно-разведывательных действий в Афганистане были созданы группы спецназначения. Это сбивало с толку противника.
Моджахеды путались в названиях, не понимали истинного количества таких отрядов которые дислоцировались по всей территории Афганистана. Советские спецподразделения за сутки преодолевали большие расстояния и могли нанести удар в неожиданном месте. Душманы думали, что воюют с целой армией.
Но в действительности численность бойцов спецподразделений была около 3500 человек. Позже эти отряды объединили в одну большую группу, поставили им задачу — контролировать границы и уничтожать караваны из Пакистана.
Советских спецназовцев хорошо подготовили к партизанской войне в горных условиях. Бойцы стойко переносили жару, голод и другие невзгоды. Они находили выход в любых сложных ситуациях.
Готовясь к войне– в горах–были созданы подразделения и из представителей советских среднеазиатских республик. Они понимали язык местных, знали обычаи, хорошо переносили климат в Афганистане. Были отличными бойцами и классными разведчиками.
На вечернем закате, когда лагерь медленно засыпал, я пошел прогуляться по базе, чтобы еще раз осмотреть тот урон, который был нанесен лагерю при нападении противника.
Неужели передислокация базы неизбежна?
Ведь укрепить здесь свою оборону более надежно, чем переместится временно на новое место, которое по любому противник вычислит, а наши укрепления там будут слабее, чем здесь…
Вокруг царит тишина, нарушаемая лишь редкими шорохом шагов по утоптанной земле. Дорога на территории лагеря выглядит безлюдной. В воздухе висит напряжение — недавняя утечка с боеприпасного склада не даёт покоя.
Из темноты, словно из ниоткуда, передо мной вырастает силуэт. Появление его настолько внезапное, что я на секунду замираю. Но стоит распознать в чертах лица знакомую строгость, как я понимаю — это особист Власов.
Он останавливается прямо на моем пути, и мне ничего не остаётся, кроме как подойти ближе.
— Ну что, нашли предателя? — выпаливаю я, не дожидаясь, пока он начнет разговор.
Власов слегка приподнимает бровь, но сохраняет невозмутимое выражение лица.
— Есть на подозрении двое, — его голос звучит
Я усмехаюсь.
— Конечно, двое, — произношу с сарказмом.— Такие же, как я, наверное. Ведь и меня подозревали, пока предатель Коршун не всплыл. Или я и сейчас в вашем чёрном списке? Только вот ещё не придумали, что мне очередное вменить.
При этих словах глаза Власова расширяются, будто я только что ударил его в живот.
— Ах да! Ваш Коршун жив и здоров, — с сарказмом добавляю я.
— Коршун? — повторяет он, не скрывая удивления. — Ты… откуда знаешь?
Удивление особиста меня забавляет. Слегка жму плечами и невозмутимо отвечаю.
— Видел мельком. В Союзе.
Теперь выражение его лица можно было описать только одним словом — ошеломление. Его обычно непроницаемый взгляд становится растерянным, а голос теряет привычную уверенность.
— Почему не доложил?
Я слегка прищуриваюсь, наслаждаясь моментом.
— У меня были свои дела в Союзе, — отвечаю с нарочитой небрежностью. — Да и, знаете ли, это ваше дело — предателей ловить, а не мое. Вам не кажется, что вы со своим делом не справляетесь?
Секунда тишины.
Власов, кажется, пытается переварить услышанное. Его руки, обычно расслабленные, нервно скрещиваются за спиной. Я мог бы поклясться, что вижу, как его пальцы сжались в кулаки.
— Ты понимаешь, что сейчас сказал? — его голос становится напряженным, будто он пытается держать себя в руках. — Это серьёзное обвинение.
Я усмехаюсь, шагнув чуть ближе.
— Да, понимаю, — спокойно говорю я. — Но вам ведь это не в новинку, правда? Подозревать всех подряд, обвинять без доказательств… А Коршун тем временем болтается в Союзе, словно ни в чем не бывало.
Власов молчит, но его взгляд мечется, словно он ищет способ перевернуть ситуацию в свою пользу.
Я наслаждаюсь его замешательством, но решаю, что этого достаточно.
— Спокойной ночи, товарищ Власов, — бросаю я через плечо, начиная двигаться дальше по дороге. — Думаю, у вас будет время обдумать, что с этим делать.
Я ухожу, чувствуя его взгляд, прожигающий мне спину.
Ясно, что эта встреча не понравилась Власову. Его не устроило, что я видел Коршуна.
Интересно, почему?
Мои слова — теперь головная боль для особиста. Он явно захочет мне отомстить.
Но мне всё равно, потому что теперь, я вызываю «огонь» на себя.
Я жажду встречи с тем, кто является кукловодом для пападанцев в этом мире.
И каждый из тех, кто встаёт на моем пути может оказаться им.
Глава 21
Отряд стоит на вертолётной площадке в полном боевом снаряжении, на часах — шесть утра. Сашка Колесников сидит на ящике с боеприпасами и что-то чертит ботинком в пыли. Остальные — молчат, проверяют снаряжение. Нервы? Нет, у нас таких давно нет. Просто напряжённость перед задачей.