Рейд в опасную зону. Том 2
Шрифт:
— Салям, — тихо произношу я, стараясь не нарушать хрупкий баланс ситуации.
Афганцы обмениваются взглядами, и старший из них, худой мужчина с глубокими морщинами и пронзительным взглядом, кивает. Вскоре нас приглашают к костру. Напряжение слегка спадает, но я не выпускаю автомат из рук.
Семён тоже держался настороже.
Взгляд сразу выцепляет лежащие на земле лепёшки. Старые, жёсткие, кое-где покрытые белыми пятнами, но всё же это еда.
— Нужна еда и вода? — на ломанном русском сразу же
Киваю.
— Возьмите… немного, — добавляет он, жестом приглашая нас взять, что нужно.
Вода в пластиковых канистрах, и запах её затхлый, но другого выбора у нас нет.
— Спасибо, — благодарю я, понимая, что это щедрость с их стороны — у самих еды явно немного.
— Забираем, — шепчу я Семёну. Он кивает, аккуратно складывая лепёшки в мешок.
Возвращаемся к своим, на нас тут же сыплются вопросы.
— Что там?
— Нашли что-то?
— Еда есть?
Я коротко объясняю.
— Небольшой отряд местных. Патрулируют территорию. Дали лепёшки и воду. Еда так себе, но другой нет. Воду обеззаразим.
Все понимающе кивают, не задавая лишних вопросов.
Воду сразу же переливаем в котелок и добавляем обеззараживающие таблетки. Кто-то предложил вскипятить, котелок быстро ставят на огонь. Лепёшки разламываем на части. Вкус не очень — словно жуёшь картон, но никто не комментирует.
Каждый получает свой кусок, откусывает, молчаливо пережёвывает. Слышится только треск костра и тихий шёпот ветра.
Никто не жалуется, не ноет, потому что все понимают- лучше так, чем никак.
— Завтра пойдём в ту сторону, — говорю, глядя на Семёна. Он кивает, допивая воду из кружки. — Может, повезёт больше.
Впереди ещё одна ночь, ещё один день, а за ними — неизвестность, но этот вечер заканчивается на том, что у нас есть еда и вода.
Хоть какая-то, но есть.
На следующий день наш отряд снова двинулся в путь по знойной долине.
Солнце безжалостно палит, нагревая камни так, что от них идёт горячее марево. Ноги разбиваются в кровь, каждый шаг отзывается болью, но никто не подаёт вида.
Мы держимся, сжимая зубы и пряча усталость за спокойными лицами.
Сашка Колесников, как обычно, берёт на себя роль балагура.
— Держитесь, братцы! — бросает он через плечо. — Еще немного — и вон там, за холмом, точно будет пляж с баром! Пиво ледяное, девчонки в купальниках, кокосы. Место-то райское, я знаю!
Парни смеются, хотя смех больше похож на хрип. Но это помогает — хоть на мгновение забыть о жаре и о том, что впереди ждет неизвестность.
Я иду чуть позади, прислушиваясь к разговорам и подмечая, как меняется настроение в группе. Боевой дух надо поддерживать, и Сашка мне помогает в этом.
Вася Васин идет рядом с Широковым, который
— Терпи, Андрюха, — говорил он. — До вечера дотащим, а там что-нибудь придумаем.
Широков лишь кряхтит, стискивая зубы, но шагает, несмотря на боль. В какой-то момент они останавливаются, и Вася вдруг решается на отчаянный шаг — усаживает того на камень и взяв ногу Андрюхи в руки, резко дергает и вставляет сустав на место.
Широков ругается матом сквозь зубы, но потом облегченно выдыхает.
— Лучше, спасибо.
— Лечу, как могу! — хмыкает Вася, вытирая пот со лба. — В следующий раз на приеме у Васина — угощение за счет клиента.
Колесников, не пропускает момента, оборачивается.
— Эй, Васин! А ты кроме ног еще что-нибудь вправляешь? Может, головушку кое-кому поправишь?
Смех слабый, но все-таки смех.
Это означает, что моральный дух на уровне.
Впереди идёт проводник Шад, внимательно изучая следы. Он останавливается каждые несколько минут, склонившись к земле, что-то приговаривает себе под нос, а потом уверенно кивает.
— Что думаешь, Шад? — спрашиваю я, подходя ближе.
— Следы — свежие, — отвечает он. — Вон там, в долине. Отряд лейтенанта Соколова увели туда, — указывает он рукой на дальний горизонт. — Но быстро не шли. Значит, всё-таки есть пленные.
Эта мысль одновременно даёт надежду и нагнетает напряжение. Если есть пленные, их еще можно спасти.
Но каковы шансы на успех, когда мы наткнемся на врага?
Ребятам нужна еда, вода и отдых.
Иначе боеспособность будет слишком низкой.
Как это обеспечить?
Днем жара становится невыносимой. Вода заканчивается и с едой у нас также плохо.
Впереди показался небольшой кишлак — крохотное поселение, окруженное пыльными глинобитными стенами. Мы залегли за ближайшим холмом, стараясь остаться незамеченными.
— Кишлак, — тихо произносит Шад, прикладывая руку ко лбу, чтобы лучше разглядеть вдали. — Вода там точно есть. Возможно, еда. Но кто в нем — свои или моджахеды — неизвестно.
— Если это моджахеды, то нам ничего там не светит, — мрачно замечает Колесников, глядя в сторону поселения.
— А если местные, тоже могут быть проблемы, — добавляет Вася. — Гостеприимные они, пока сами того хотят. А не хотят — сами знаете, как бывает.
Решение сложное.
Двигаться дальше без воды — смертельно. Рискнуть и попытаться добыть припасы — тоже опасно.
Но, возможно, это единственный шанс.
Семён Гусев оборачивается ко мне.
— Беркут, что скажешь?
— Ночью, — коротко отвечаю я. — Днем нас увидят. Ночью — попробуем. Сейчас всем отдыхать.
Мы залегли и ждём.