Рейд за бессмертием
Шрифт:
И уже поздно к нему обращаться, бить себя по голове, оправдываться, просить вернуть первоначальный. Действительно — назвался. Теперь — только до конца! Иначе — никак. Никак!
В водоворот откуда-то сверху, подняв брызги, сверзился Вася. Долго отплевывался.
— Никак, Константин Спиридонович, — сказал, шмыгнув носом. — Так-то и я мог уйти на покой. А ты меня отправил дальше колесить по этому миру. А сам хочешь на покой?!
— Знаю, Вася, знаю. Не уйду, успокойся.
— Слово?
— Слово! А теперь исчезни! И без тебя тошно!
Вася исчез.
Я вздохнул. Вспомнил где-то вычитанное: «Бесславно все: слова, дела и жертвы!». Про меня. Как не пытаюсь, все — бесславно. И все равно не остановлюсь. Буду биться и дальше в эту стенку головой. Результат известен. Скорее всего, наверное, голову разобью. И стена останется. Но только хоть какой-то урон и ей будет. Пусть даже этот урон для неё будет в виде неглубоких трещин. Но я-то знаю, что каждая такая трещина — спасенная жизнь. А это уже не так и плохо. Это уже придает большой смысл моему биению головой в бетон. Так, что: вперед и с песней! Так просто я не смирюсь. Так просто я не сдамся.
Я потряс головой, отгоняя все лишнее, пытаясь сосредоточиться, думая, что сейчас необходимо сделать. Шестеренки в голове провернулись вначале со скрипом, но потом закрутились в ровном и мерном кружении.
«Итак: что мы имеем с гуся? Куды податься? Как снискать хлеб насущный? Нужно мыслить! И не про себя. Чем больше людей вовлеку, тем лучше. И людей не простых, а способных принимать хоть какие-то решения. Да, это правильно. Я, конечно, уже не в легком весе, не "муха», но в такой мясорубке от меня толку мало. Нужны тяжеловесы.
Коцебу! Оксюморон: Коцебу — тяж! Но он крут. С таким ростом до таких высот! Характер, ничего не скажешь! С ним в первую очередь. Нужно все изложить на бумаге. Все что я думаю про наши возможности, перспективы. Упирать на то, что ситуация уже другая. Совсем другая. Все изменилось, а верхи работают по старым учебникам. Того не видят, что война на Кавказе приобрела всеобщий характер. Стала народной. Это — раз. Два. Это уже не тот враг, которого можно шапками закидать из-за того, что он неорганизован. Проще говоря, с нами воюют уже не простые разбойники и лесные братья. Они сейчас научились. Организовались. Князь Берзег стал вводить принципы единоначалия и деления на отряды, завел себе артиллерию по совету
Может, и прислушаются. Хотя бы — задумаются. Может, посею маленькое сомнение в головах. Подложу кнопку на их стулья. Будут чертыхаться, но задумываться: «Чем черт не шутит, а, может, и в чем-то прав этот грек?!» А, если я еще чем-то смогу подкрепить, так точно начнут кумекать. Это — да. Это было бы хорошо. Доклад — бумага. Которая, как известно, все стерпит! А вот если я им пример какой приведу, успешное дело, доказательство своих доводов, то появятся козыри на руках.
Лучший вариант сейчас — князь Гечь! Его, а значит, и его народ, смогу уговорить перейти под русскую руку. Он созрел для мира. И тут без Коркмаса не обойтись. Никак. Но тут должно получиться. Тут у меня козырей, как у дурака махорки! Я предложу кумыку мое владение и титул узденя первой степени! А это — о-го-го какое предложение! Должен, должен он на него согласиться! Еще повоюем, господин штабс-капитан!"
[1] 14-го марта генерал-майор Пулло с куринцами дал бой Шамилю у аула Алхан-Юрт. Разбил отряды имама, но того это не остановило. Всю оставшуюся половину марта Шамиль нападал и жег аулы вокруг с. Алды, в пяти верстах от Грозной, отправляя их жителей в горы.
[2] Существует до сих пор.
[3] Странно, но эти каменные башни со временем исчезли, как не были. А ведь они сыграли важную роль в защите фортов вплоть до Крымской войны. Не исключено, что их уничтожили вместе с укреплениями при эвакуации в 1853-м.